Марк Гальперин - Прыжок кита

Разговоры за столом стихли, свою мысль Майоров продолжил в напряжённой тишине:

«Так запомни, Филипп, что если беда случится, своих самых верных друзей ты найдёшь в нашем родном Институте точной механики и оптики».

Эти слова вызвали длительные аплодисменты, прежде всего своей неожиданностью. Все восприняли их просто как застольный приём опытного оратора. Однако время показало, что это выступление было не только пророчеством, но и клятвой верности, которую не часто услышишь в нашей жизни. Через семь лет, когда бессмысленно и беспощадно был прерван творческий полёт, ЛКБ было расформировано, а Старосу предложена унизительная должность в новой структуре, именно профессор Майоров в невообразимо короткий срок организовал в ЛИТМО новую кафедру микроэлектроники и предложил Старосу её возглавить. Трудно было Филиппу Георгиевичу продолжить свою жизнь в городе, где для него горела звезда удачи, творчества и непрерывного труда, и он, поверив пустым обещаниям и отказавшись от предложенного, поехал на Дальний Востоке третий раз начинать жизнь сначала.

Но профессор Майоров сдержал слово и сделал максимум возможного в той ситуации. Он знал цену мужскому слову и умел держать его.

Прошли годы, я пришёл на эту же кафедру к Майорову в качестве совместителя и при его поддержке поставил новый курс, которого тогда ещё не было в других институтах. Это был курс микропроцессоров и микро-ЭВМ, основой которого были работы нашей команды, команды учеников и последователей Староса. В этом курсе, как и в самих работах, продолжали развиваться на базе технологии микроэлектроники, созданной под руководством Староса и Берга, структурные решения, которые впервые в мире были приняты при построении первой мини-ЭВМ УМ 1 – НХ. Легко убедиться, что по своей структуре и параметрам, с интервалом в десять и двадцать лет, соответственно, машина УМ1-НХ была повторена сначала в виде одной платы (одноплатные микро-ЭВМ «Электроника С5-11, С5-12»), а затем и в виде одной интегральной схемы («Электроника С5-31»).

Вот что пишет в своей книге «История вычислительной техники в лицах», в главе «У истоков развития микроэлектроники», Борис Николаевич Малиновский, крупнейший советский учёный, с которым я знаком многие годы и которого считаю честью и совестью советской вычислительной техники:

Одной из ярких страниц в истории развития вычислительной техники явились работы, начатые во второй половине 50-х годов в Ленинграде Филиппом Георгиевичем Старосом и его ближайшим помощником Йозефом Вениаминовичем Бергом. Особенностью этих работ была изначальная ориентация на микроэлектронные технологии. Это позволило получить первые в СССР крупные результаты в создании и внедрении образцов микроэлектронной управляющей вычислительной техники и инициировать организацию Научного Центра микроэлектроники в Зеленограде с филиалами в ряде городов Союза…

…Приоритет УМ1-НХ как первой в мире мини-ЭВМ фактически признали американские специалисты. В обзоре советской вычислительной техники, опубликованном в журнале Control Engineering, 1966, № 5 под рубрикой «Настольная модель (Desktop Model)» УМ 1-НХ была названа «замечательной» по своим размерам и потребляемой мощности.

Я адресую эти строки, эти отточенные формулировки непосредственно некоторым современным «историкам-старосоведам» с комментарием, что они принадлежат человеку, который практически в то же время создал вместе со своими коллегами из киевского Института кибернетики Управляющую Машину Широкого Назначения (УМШН).

Рождённые практически в одно время, довольно близкие по параметрам, эти две машины имели одинаково успешную судьбу и в производстве, и в применениях, и в промышленном долголетии. Аесли, в отличие от УМ1-НХ, киевская разработка не получила высокой премии, то ещё неизвестно, кому больше повезло. Старос и Берг заплатили слишком дорогую плату за полученную через много лет, в 1969 году, Государственную премию – неистребимую ненависть ленинградского рядового партийного функционера, которого судьба превратила через несколько лет в одного из самых первых лиц партийной верхушки страны и который, возможно, стал бы в смутное время девяностых генсеком, если бы ему не помешала слишком неудачная для этого фамилия – Романов.

Так что уж позвольте считать слова и оценки Бориса Николаевича Малиновского более весомыми, чем те публикации, что появляются уже в наше время, когда может возникнуть обманчивое ощущение, будто их уже некому оспорить…

Сотрудничество с ЛЭМЗ началось в 1960 году. Это был первый, но далеко не последний в нашей жизни случай, когда очередное изделие рождалось практически одновременно с рождением нового завода или нового производства на одном из старых и явно непрофильных заводов. ЛЭМЗ получил своё название в послевоенные годы, когда он начал производство важнейшей в то время для всей страны продукции – электромеханических счётчиков электроэнергии. В 1960 году это был благополучный завод с хорошим производством, стабильным спросом, отработанной технологией и конструкторскими службами, вполне обеспечивавшими потребности производства.

Казалось бы, всё замечательно, у завода не было никаких проблем: работай, пользуйся заслуженным уважением, получай переходящие знамёна и правительственные награды. Но одна проблема была, и очень серьёзная. Руководили заводом люди, которым было тесно в сложившихся рамках, и хотелось им, чтобы новые веяния технического прогресса не пронеслись мимо них.

Слово «веяния», пожалуй, больше подходило директору завода Виктору Викторовичу Инкинену. Он был сторонником перемен, но человеком, наученным жизнью, а потому сторонником он был довольно осторожным.

Я помню только одну деталь, которая могла облегчить контакт между заводским руководством и моими шефами: Виктор Викторович Инкинен тоже увлекался игрой на саксофоне. А вот главному инженеру, Виктору Васильевичу Рыбакову, которому тогда было чуть больше тридцати, скорее подходило слово «ураганы». Он был и остаётся до сих пор человеком волевым, решительным, способным на смелые решения и жёсткое их исполнение. В те годы я, ещё совсем зелёный инженер, пожалуй, не мог этого оценить, но жизнь неоднократно давала мне такую возможность. Такой тандем директора и главного инженера был вполне работоспособным. Директор сосредоточился на управлении традиционным производством, а главный инженер начал строить современный завод вычислительной техники.

Первое, что вспомнил В. В. Рыбаков, когда я позвонил ему в самом начале работы над книгой, что самый решительный шаг по реконструкции имеющихся производственных площадей он сделал, когда директор ушёл в отпуск: переломав все и всяческие перегородки, он построил опытный участок. Через него в последующие годы прошли многие новые изделия вычислительной техники, которые рождались в результате наших совместных усилий, а также и те, которые самостоятельно создавал завод в последующие годы. Тогда уже выросли собственные инженерные кадры, появился опыт и совершенно естественные деловые амбиции. Новый завод в заводе строился и рос очень быстро. «Вы дали нам шанс вытащить завод на новую дорогу», — сказал мне Рыбаков.