Владимир Цыбулько - Непрочитанные страницы Цусимы

4. То, что случилось с молодыми матросами, объясняется запущенностью воспитательной работы на флоте. Никто не разъяснил им, что японцы, безукоризненно выполнявшие их нужды в плену, могли участвовать в захвате парохода "Екатеринослав" за двое суток до начала войны. Полезно было бы ознакомить моряков с внезапной (без объявления войны) атакой Тихоокеанской эскадры японскими миноносцами на внешнем рейде Порт-Артура в ночь с 26 на 27 января 1904 г. и другими агрессивными действиями японцев. Возможно, такие разъяснения возбудили бы патриотические чувства у моряков, породили критическое отношение к японским заботам о нуждах русских в плену и положили конец желанию молодых матросов служить в "теплом местечке".

Отсутствие организованной воспитательной работы с нижними чинами на русском флоте имело и другие проявления. Меры борьбы с этим упущением были намечены лишь после русско-японской войны.

6. Первоочередным органом, начавшим свою деятельность сразу же после окончания русско-японской войны, стала комиссия по разбору и увольнению вернувшихся на Родину чинов флота. Этот орган в последующих войнах получил постоянный статус и выполнил огромную работу по выявлению предателей Родины, воевавших на стороне ее внешних врагов.

Возобновление дипломатических отношений с Японией способствовало восстановлению деятельности русского дипломатического представительства о захвате и конфискации "Орла". Однако никаких изменений в методах, коими дипломаты надеялись добиться решения вопроса, не произошло. Обмен дипломатическими нотами, контакт с должностными лицами по-прежнему считались путями, которые могут привести к освобождению "Орла". 13 мая 1906 г. российский посол в Токио Ю.П. Бахметьев обратился с нотой к японскому министру иностранных дел виконту Гаяши. В ноте очень подробно анализировались обстоятельства захвате "Орла".

Логика событий принята та же, что и у министра иностранных дел Ламсдорфа, с которой читатели познакомились в 8-м разделе нашей работы. Посол делает ссылки как на действительные, так и на вымышленные факты (о командире крейсера "Диана", о наличии радиотелеграфа на "Орле"), которыми воспользовались японцы для оправдания захвата госпитального судна "Орел". Вместе с тем, вопрос о неподсудности госпитальных судов призовому разбирательству поставлен в осторожной, предельно краткой форме; об этом говорится лишь следующее: "Императорское правительство находит, что никоим образом дело о захвате госпитальных судов не может быть подсудно призовому суду". О состоявшемся призом суде в Сасебо в ноте не упоминается. Основываясь на приведенных соображениях, посол Бахметьев высказал надежду, что японское правительство не замедлит распорядиться "возвратить "Орел" как неправильно захваченный.

Японцы не отвечали полгода. Только 6 ноября японский министр иностранных дел направил послу ответную ноту. Министр заявил: "Факт передачи дела о захвате "Орла" призовому суду указывает на желание японского правительства с особым вниманием расследовать все обстоятельства дела". Тоже предельно кратко и ни одного слова о требованиях международного права, о нарушениях, допущенных Японией. Хотели как лучше - так и действовали. В основном же министр сослался на доводы, приведенные призовым судом в оправдание конфискации "Орла". Копия определения суда была приложена к ноте, фрагмент документа воспроизводим с сокращением судебных формальностей:

"Как мотивы законности конфискации "Орла" выставлены следующие положения [факты - В.Ц.]:

1) На пути к Дальнему Востоку совместно с русской эскадрой, к которой он был прикомандирован, "Орел" по приказанию командира [командующего - В.Ц.] сей эскадрой нагнал пароход "Малайя", прикомандированный к той же эскадре и передал ему приказание командира [командующего - В.Ц.]: не удаляться за пределы распознавания сигналов.

2) 8/21 мая 1905 г. "Орел" по приказу Главнокомандующего [командующего - В.Ц.] принял на борт для доставки в военный порт неприятеля [то есть во Владивосток - В.Ц.] капитана английского парохода, захваченного военным судном "Олег", Ал. Стюарта и еще трех человек из состава команды, хотя они вовсе не были больны.

3) Находясь в Кейптауне, "Орел" получил от офицеров Главного штаба приказание добыть 10 тысяч английских футов хорошо изолированной проволоки в 2 миллиметра диаметром и 1000 фут такой же проволоки в 1 миллиметр диаметром.

4) Когда вторая и третья эскадры подходили в двух или трех колоннах к Цусимскому проливу, "Орел" и "Кострома" построились по бокам сих эскадр параллельно с первой или второй единицей колонн, таким образом, что составляли треугольник вместе с головным судном - позиция, занимаемая обыкновенно разведочными судами. Судно было остановлено военным кораблем "Садо-Мару" в 10 морских милях к западу от острова Окиносима, вблизи коего неприятельская эскадра вступила в бой. <...>

Принимая в соображение все изложенное, комиссары японского правительства пришли к заключению, что госпитальное судно "Орел" было употребляемо для военных целей и поэтому подлежит конфискации со всеми своими принадлежностями.

Ввиду невозбуждения ходатайства о формальном допросе свидетелей в узаконенный и объявленный срок и соглашаясь с заключением правительственных комиссаров, суд определил такового не производить и постановил резолюцию согласно вышеприведенному заключению.

Определение состоялось 13/26 июля 1906 г. в призовом суде в Сасебо.

Русский ответ по поступившей ноте надолго задержался. Дело в том, что 3 ноября 1906 г. была получена секретная депеша посла Бахметьева, которая по своим подходам к проблеме отличалась определенной новизной, вытекающей из анализа политической обстановки в Японии. Военные власти в стране сохранили доминирующее положение, они считали все захваченное во время войны своей добычей, призом и никакие объяснения не могли убедить их изменить свои взгляды. В частности, в морском министерстве госпитальное судно "Орел" считалось своим законным призом. Какие бы не предъявлялись доказательства русской правоты, японцы могли ответить нескончаемой аргументацией, с которой бороться одними словами не имело смысла. Оставалось только обратиться в международный третейский суд и с его помощью разрешить все спорные вопросы. Бахметев считал вопрос об "Орле" посильным для русских дипломатов, чтобы решить его в пользу России. Необходимо лишь добыть доказательства, способные опровергнуть обвинения, возводимые японцами.

Предположения посла Бахметьева выводили дело захвата и конфискации "Орла" из тупиковой ситуации. 19 января 1907 г. министр иностранных дел граф В.Н. Ламсдорф обратился к морскому министру адмиралу Ивану Михайловичу Дикову с просьбой высказать свое мнение о третейском суде. Тот сообщил, что предложение имеет смыл, если Россия уверена в благоприятном исходе суда. Необходимо вопрос подвергнуть подробному, тщательному изучению и обсуждению. С этой целью образовать межведомственную комиссию из представителей заинтересованных министерств и ведомств.