Рольф-Дитер Мюллер - Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

На деле же размышления Гитлера о политике в начале 1920-х гг. не обнаруживают какой-либо ненависти к Польше {57} 57 Broszat, Nationalsozialistische Polenpolitik, S. 182 f. . Венский период его биографии наверняка был отмечен некоторой антипатией к активному польскому национализму, однако куда более сильную неприязнь он испытывал к чехам и венграм. Ревизионистские требования Гитлера с учетом лозунгов о «борьбе с условиями Версальского мира» были направлены против нового Польского государства, вместе с тем он восхищался Пилсудским как человеком, одержавшим победу над Красной армией, восхищался его солдатским национализмом {58} 58 Kershaw, Hitler. 1936–1945, S. 330. . Гитлер критиковал действия прусских консерваторов. По его мнению, они совершили ошибку, аннексировав в XVIII веке Польшу с целью превращения поляков в хороших немцев либо пруссаков. Вместо этого — и здесь становится очевидным его расовое мышление — следовало изолировать либо изъять чужую кровь, дабы заселить вновь приобретенные провинции собственными соплеменниками.

Ядро его политических взглядов составляло отношение к России — и это прежде, нежели он изложил их в программном произведении «Майн кампф». Здесь тесно переплелись антисемитизм, расовая идеология, антикоммунизм и нацеленная на приобретение «жизненного пространства» / новых территорий завоевательная война, а также идеи достижения экономической автаркии.

Если поначалу Гитлер являлся приверженцем пангерманского каталога военных целей, а позже делал ставку на союз с гражданской Россией, то еще через некоторое время он оказался во власти крайнего антисемитизма. Эти воззрения Гитлера исключали всякую возможность сотрудничества с советским режимом, поскольку антисемитизм и большевизм представляли собой в восприятии Гитлера две стороны одной медали. Единственный лидер правой оппозиции, он считал Рапалльское соглашение 1922 г. ошибкой, выступая в период Рурского конфликта 1923 г. с критикой любых инициатив по сближению Германии и России {59} 59 Rede am 28.7.1922 u. 13.4.1923, abgedr. in Boepple (Hg.), Adolf Hitlers Reden, S. 34, 44. . Сосредоточенность Гитлера на расовой идеологии привела к тому, что он исключил возможность альянса с постреволюционной Россией, возможность, на которую делали ставку люди, подобные Секту, а также критикуемые Гитлером приверженцы «политики исполнения».

Среди множества идеологических и политических взглядов, которые он интегрировал в свою программу, примечательно влияние балтийского немца Альфреда Розенберга в том, что касается русского вопроса. Идеолог партии и с 1941 г. рейхсминистр оккупированных Восточных территорий, он в середине 1920-х гг. еще не имел ясного представления о грядущей «войне за жизненное пространство». Как и многие другие в это время, он делал ставку на то, что «еврейский большевизм» в ближайшее время рухнет, в результате чего в Прибалтике и Украине к власти придут националистические силы. Распад Российской империи на «этнически чистые» национальные государства позволит Германии оказывать преимущественное влияние на эти территории. Вместе с тем в 1926 г. Розенберг в связи с заключением Берлинского договора указывал на то, что принципиально не исключает тактического альянса с советским режимом {60} 60 Vgl. seinen Artikel Ostorientierung?, in: Völkischer Beobachter vom 18. /19.4.1926. . В соответствии с моделью 1918 г. он делал ставку на независимую Украину, что, в свою очередь, шло вразрез с интересами Польши.

Гитлер был вынужден со всей резкостью противостоять этой прорусской ориентации, пустившей корни в рядах его собственной партии. Внутрипартийная оппозиция — речь идет о так называемой группе Штрассера — поддерживала левый уклон, который в крайней своей форме являл собой «национал-большевизм». Члены группы желали видеть в Советской России естественного союзника в будущей войне с Западом за самоутверждение. На партийной конференции НСДАП 1926 г. в Бамберге между Гитлером и социалистической фрондой произошел конфликт, причем взгляды последней разделял и Йозеф Геббельс.

Запись в дневнике Геббельса от 15 февраля 1926 г.:

«Я словно убит. Какой Гитлер? Реакционер? Чрезвычайно нерасторопный и неуверенный. Русский вопрос: абсолютное непонимание сути, Италия и Англия — естественные союзники. Чудовищно! Наша задача заключается в уничтожении большевизма. Большевизм — дело рук евреев! Мы должны унаследовать Россию! 180 миллионов!!! […] По всей видимости, одно из величайших разочарований моей жизни. Я уже не верю в Гитлера безоглядно. В этом и состоит ужас: меня лишили внутренней опоры. Я — лишь половина меня самого» {61} 61 Fröhlich (Hg.), Goebbels, Teil 1, Bd. 1, S. 161 f. (Eintrag vom 15.2.1926). .

Уже через некоторое время Геббельс перешел на сторону Гитлера, дав себя убедить в правильности избранного пути. Его любимый фюрер во втором томе «Майн кампф» 1926–1927 гг. не поленился подробно осветить свою необычную концепцию.

Политика в отношении России является, «пожалуй, решающим вопросом германской внешней политики вообще», «проверкой способности молодого национал-социалистического движения ясно мыслить и четко действовать» {62} 62 Mein Kampf, Bd. 2, München 1927, S. 301. . Политическое или экономическое влияние рейха на Востоке недостаточно велико. Необходимо приступить к реализации «политики почвы как политики будущего». Само по себе увеличение площади государства превратит Германию в мировую державу. «Однако если мы в Европе говорим сегодня о новых землях, то в первую очередь мы подразумеваем Россию и находящиеся у нее в подчинении окраинные государства». Способность ясно мыслить? О каких окраинных государствах, якобы подданных России, идет речь? Об антибольшевистской Польше?

Ни слова на эту тему. Еще один пример «ясного мышления»: путь к приобретению новых территорий — это наступательная «игра» при поддержке новых союзников. И союзником этим в Европе является Англия. «Лишь при содействии Англии, прикрывающей нас с тыла, мы намерены инициировать новый поход германцев».

Завоевать расположение Англии надлежало ценой любых жертв. «Германия должна отказаться от колоний и влияния на море, отказаться от конкурирования с британской промышленностью» {63} 63 Ebd., S. 316. .

Упрек, согласно которому крупнейшая ошибка императорского рейха состояла в противостоянии обеим странам -как России, так и Англии, тогда как следовало, по мнению Гитлера, сделать выбор в пользу одной из сторон, — обнажает ядро политического мышления фюрера, а также дилемму, заложником которой он оказался как вождь «Великой Германской империи», приняв участие в развязывании Второй мировой войны. Лишь отталкиваясь от безрассудной предпосылки о том, что Англия не станет чинить препятствия продвижению Германии на Восток («дранг нах Остен»), Гитлер смог убедительно сформулировать свою внешнеполитическую концепцию и последовательно отстаивать ее в 1930-е гг. Однако тем самым избранный им путь с самого начала оказался обреченным на провал: он не только снова и снова неверно оценивал политику Великобритании, но и неверно интерпретировал внутригерманские противоречия.