Леонид Млечин - Моссад. Тайная война

Подумал, что, вероятно, не готов посвятить себя служению Будде: возможно, он поторопился… Но найти работу в Непале не было никакой возможности. Он мог только продать то единственное, что у него оставалось. Его сокровище умещалось в большом бумажном пакете.

Но кому его предложить?

Мотти раскрыл телефонный справочник Катманду и стал его просматривать. Пробежал глазами список посольств. Арабские страны, скорее всего, заплатили бы ему большие деньги. Но боялся, что арабы ему просто не поверят. Идти в западные посольства бессмысленно — американцы или европейцы отдадут его в руки Моссад. Он отправился в советское посольство, однако и там у него ничего не вышло.

Все посетители советского посольства в Катманду тщательно фотографировались местной полицией, снимки передавали американцам. Снимок Мордехая Вануну оказался достаточно четким. Некоторое время его фотография циркулировала по американским специальным службам, но никто молодым человеком не заинтересовался. Тогда его показали коллегам из братских спецслужб. В последнюю очередь дали израильтянам.

Возможно, они бы тоже не обратили на него внимания. Но фотография попала в руки человека, мимо которого и муха не пролетит.

Когда старый Зеев появился в приемной заместителя директора израильской контрразведки Шин-Бет, секретарь в больших очках посмотрела на него с изумлением: вот уж кого она меньше всего рассчитывала здесь увидеть.

Зеев был не просто самым рядовым из рядовых. Его вообще держали в Шин-Бет, можно сказать, из милости. Все его ровесники — конечно, те, кому удалось дожить до пенсионного возраста, давно покинули это здание. Старше Зеева здесь никого не было. И он-то как задержался, непонятно.

— Вас вызывали? — пренебрежительно спросила секретарь.

Зеев покачал головой.

— Так чего же вы хотите?

— Запишите меня на прием, — твердо сказал Зеев.

Он сел на жесткий стул и приготовился ждать. Его пальцы цепко сжимали тонкую пронумерованную папку. Секретарь громко вздохнула и поняла, что от этого старикана ей не отделаться.

Во всяком учреждении есть своя серая мышь — скучный, ничем и никому не интересный человек, от которого мухи дохнут. Он не рассказывает анекдотов, не пьет кофе со всеми, не хвастает успехами детей. Роется целыми днями в каких-то бумагах и неустанно находит какие-то блохи в работе коллег, вызывая гнев сослуживцев и раздражение начальства, которое, конечно же, признательно бдительному коллеге… Но от него столько неприятностей!

Жалкий канцелярист Зеев работал в контрразведке Шин-Бет чуть ли не с первого дня ее существования. Его давно должны были отправить на пенсию, но он занимал столь ничтожную должность, что никто на нее не покушался. Два года назад ему поручили просматривать списки приезжающих в Израиль и уезжающих из страны. Никто из молодых не хотел заниматься этой скучной работой.

Всех, кто получал въездную визу для посещения Израиля, проверяли самым тщательным образом — не террорист ли, не работает ли на палестинцев? Но и каждый израильтянин, который хотел побывать за границей, тоже не оставался без внимания контрразведки — почему уезжает из страны? Тот ли, за кого себя выдает?

Так что просматривать потом сводные списки приезжающих и уезжающих не было ни малейшей необходимости. Молодежь, глядя на старого Зеева, ворчала, что незачем придумывать за счет тощего бюджета занятия ветеранам, которым пора нянчить внуков, а то и правнуков. Но серая мышь каждый день приходила на работу, садилась на свой, самый неудобный во всем управлении стул и приступала к делу.

Говорили, что Зеев начинал еще с легендарным Несером Харелом, создавшим службу внутренней безопасности 30 июня 1948 года. Через полтора месяца после провозглашения еврейского государства, которое уже успело за этот срок отразить первое нападение арабских армий.

Харел родился в Витебске, его настоящая фамилия Гальперин. В 1922 году в высшей степени религиозная семья переселилась в Латвию, а в 1931 году он приехал в Палестину, где работал в кибуце, а потом вступил в подпольные боевые отряды Хаганы. Иссер Харел был прирожденным лидером.

Подчиненные его побаивались, называли либо Наполеоном, либо Иссером Грозным, помня, что он родом из России.

Сидя в приемной высокого начальника, Зеев вспоминал, как Иссер Харел занял под свою службу несколько опустевших зданий в Яффе. Эти дома не годились для контрразведки, но в те времена такие мелочи никого не беспокоили. Сотрудники данного ведомства раздобыли себе несколько столов и начали работать. После поспешного отступления арабских армий они собирали по всему городу важные бумаги, оставленные противником.

Первые два года служба безопасности считалась частью вооруженных сил. Ее сотрудникам присвоили воинские звания, жалованье им тоже платила армия. Сам Харел стал подполковником. Зеева произвели в сержанты. Выше он не поднялся.

Харел считал, что служба безопасности должна быть гражданским учреждением, и хотел освободиться от армейского руководства. Он добился своего, но зарплату контрразведчикам по-прежнему должно было платить Министерство обороны, которому, однако, стало жалко отдавать деньги на сторону.

Пользуясь случаем, Харел доложил премьер-министру Израиля Давиду Бен-Гуриону, что пятнадцать его сотрудников, которые выполняют задания за границей, не получают зарплаты восемь месяцев. Бен-Гурион распорядился немедленно заплатить. И после этого служба безопасности стала подчиняться непосредственно главе правительства.

В первые годы существования Израиля люди нищенствовали, двести тысяч новых иммигрантов разместились в палатках, продовольственные склады опустели, страна оказалась на грани голода, была введена карточная система. Многие в стране жили за счет черного рынка. Но Бен-Гурион мог рассчитывать на Харела. «Все иммигранты говорят о непотизме, — записал премьер-министр в своем дневнике. — Трудно найти семью, которая не покупала бы что-нибудь на черном рынке. А в доме Харела нечего есть, потому что он не ходит на черный рынок».

А с другой стороны, это было веселое время. Харел сам набирал себе людей, назначая им встречи в кафе в Яффе, неподалеку от своей штаб-квартиры. Он внимательно смотрел на человека, задавал ему несколько вопросов и сразу же, без всякого отдела кадров, без проверки и согласований, решал, брать его или не брать. Вот так он взял к себе Зеева, который ничего про себя рассказать не сумел и не обладал никакими очевидными достоинствами, за исключением того, что владел арабским языком в совершенстве.

Сначала Зеева назначили в управление контрразведки в Тель-Авиве. Управление возглавлял Яков Карош, который родился в Венгрии. Он потом перешел в Моссад и сделал большую карьеру в разведке.