Array Коллектив авторов - Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 3

Один мудрый человек, преподаватель Высшей школы КГБ, не уставал наставлять курсантов: даже малое дело не терпит дилетантства. Хамзат не учился в Высшей школе КГБ и не знал, что у спецслужб есть и спецсредства.

Связник с начала операции был под наблюдением и наружки, и техотдела, и, естественно, все переговоры прослушивались.

К 16.00 операция вступала в заключительную фазу: Алхазов дал команду привезти сумку «с бельём» во двор бани на улице Неделина, а самому связнику ждать кварталом выше, пока он не проедет мимо и не убедится, что с порученцем всё в порядке. Район бани заранее был оцеплен, во дворе стоял микроавтобус с ОМОНом и нашим спецназом.

Во двор вкатывается такси, из него неспешно выходит кавказец, подаёт таксисту худенькую пачку тысяч (в то время все расчёты шли на миллионы — мелкая жадность украсть у хозяина и здесь сработала), тот кивает, что согласен. Связник почти бегом — нервы не выдержали — скрывается за углом бани. И здесь — мой выход. Подхожу с приветливой улыбкой к машине с шашечками — таксист ведь ждёт человека «за бельём», увидел меня, небрежно кивнул на багажник: мол, забирай. Дальше — немая сцена: удивлённые глаза и мелодичный щелчок наручников на правом запястье, другое кольцо которых уже крепко пристёгнуто к баранке.

Бани на ул. Неделина

— Тихо, парень, не шуми. ФСБ. Не пытайся дёргаться, тем более создавать не нужный никому ажиотаж. Знаем, ты ни при чём, но выходить тебе из машины временно нельзя. Я же прилягу на заднем сиденье и буду тебя прикрывать. Сиди спокойно.

На эту меру пришлось пойти по той причине, что человек, далёкий от подобных игр, мог попросту запаниковать и убежать из авто, провалить операцию.

А в это время «бумер» уже миновал рыночную площадь и медленно, даже как-то неуверенно-лениво, катился вниз по Неделина, пока его пассажиры не увидели своего связника. Теперь уже по-оккупантски смело, пересекая сплошную, зарулили во двор бани, припарковав иномарку так, чтобы хорошо был виден багажник такси и оставался свободным выезд на улицу.

— Всё, дорогой купец, приехали. Вон в том такси открыт багажник, в нем спортивная сумка, в ней твой товар. Давай деньги и будь здоров.

— Нет, так не пойдёт, — возмутился «Иванов». — То ты меня от мамалыги предостерегал, а теперь хочешь кота в мешке продать. Товар, тем более такой деликатный, надо посмотреть.

— Иди сам смотри. Я же говорю, багажник открыт. Но деньги оставь здесь.

— Чтобы ты с ними уехал, а я с пустой сумкой остался.

— Какой ты недоверчивый. Ладно, иди со своими, вернее, уже нашими «вашингтончиками».

«Иванов» понимал правильно свою главную задачу — заставить бандитов взять в руки оружие. Но не спешил, подошел к машине, через стекло глянул на водителя, прикрывшего окольцованную руку журналом, увидел меня, сгруппировавшегося на заднем сиденье, и уже увереннее открыл багажник, а потом и сумку. Слышу, бряцает оружием, передёргивает затвор и небрежно бросает автомат в сумку со словами: «Врать-то зачем, что товар хороший. Его ремонтировать надо. Под разборки меня подводишь?»

— Как так, не может быть, привезли проверенные люди. Да я их, шакалов… — растерянно бормочет Хамзат. — Садись в машину. Мы сейчас сами все проверим. Но тебя, для верности, заблокируем в салоне.

Теперь я слышу уже шаги и недовольное сопенье самих джигитов. Наступила их очередь бряцать затворами, дёргать спусковые крючки, вставлять и вынимать рожки. Пробуют и кричат «Иванову»: — Иди, посмотри, не умеешь с оружием обращаться. Надо тебя к нам, в горы на выучку.

Решил: «наследили» достаточно для наших криминалистов, надо брать. Сигналом для группы захвата была открывающаяся дверка такси — рацией не воспользуешься.

Нервы, конечно, напряжены. Состояние — парашютиста перед прыжком. Страха не бывает только у дураков. Даны всего лишь мгновения на оценку ситуации, секунды — на мобилизацию, пока чеченцы не отошли от багажника такси. Алхазов стоит у заднего левого крыла «Волги». Стоит для меня неудобно, но начинать надо только с него. Для Хамзата приготовлен момент внезапности и шока, для него же и мой риск. Потому что поверженный командир вносит замешательство в сознание подчинённых, а трусливых вообще делает покорными баранами. Но он же может смело и разрядить в нападающего свой люггер.

— Здорово, джигиты, в войнушку собрались поиграть? Меня возьмёте?

Прямо скажу, юмор здесь был неуместен.

Первым это понял Хамзат. Наплевав на горские героизм и высокомерие, крутнулся на одной ноге, совершив пируэт, достойный артиста балета, и отпрыгнул в сторону дорожной техники, неумело поставленной строителями во дворе бани. Отработанность движений и направление кульбитов энергичного горца показывали, что он заранее предусмотрел этот путь отхода. За тракторами-экскаваторами был хилый заборчик, густо заросший молодыми кленами и тополями, зацветающими лопухами и почти метровой крапивой. Дальше — пустырь, частный сектор и центр города. Раствориться в толпе, взять такси, прыгнуть в трамвай (его рельсы в то время проходили рядом) — дело одной минуты.

Для меня этот спарринг-партнёр был, конечно, мелковат, поэтому я его быстро упаковал модной мелкой щетиной в пыльный щебень двора, смешанный с песком. В это время бойцы нашей группы захвата без шума и крика — всё-таки центр города — уложили подельников. Но тут в дело вмешался уже совершенно бесполезный милицейский ОМОН из Советского РОВД. Его бойцы недавно вернулись из командировки в Чечню, настроены были излишне агрессивно: «Да мы их в пыль». В «пыль» как раз не надо было, хотя и требовалось жёсткое задержание. Однако когда они появились, для их подвигов ни предмета, ни места уже не было. Или почти не было. В машине оставался блокированный «Иванов». Ему-то и досталась вся омоновская ярость.

Потребовали немедленно выйти из иномарки. «Иванов» кричит:

— Я не могу, меня заблокировали.

Они отвечают:

— Мы тебе сейчас поможем, предательская морда, и заодно научим, как продаваться этим волкам.

Словом, уговоров не было, ребята привыкли действовать, в ход пошли приклады автоматов, разгромившие лобовое и боковые стекла машины. Мгновенье, и уже тянут по осколкам битого стекла по-летнему одетого, лицом вниз, нашего агента. Острые как бритва грани враз режут кожу в лохмотья. Картина жуткая: истекающего кровью человека к земле прижимают бойцовские берцы. По двору кружит пачка стодолларовых купюр, чеченцы в ужасе смотрят на происходящее и ждут для себя ещё большей экзекуции. Такой страшной ценой, не умышленно, в силу сложившихся обстоятельств, было создано неоспоримое алиби «Иванова» перед преступниками.