Виталий Пенской - Военное дело Московского государства. От Василия Темного до Михаила Романова. Вторая половина XV – начало XVII в.

Не меньше, если не больше, проблем (правда, иного характера) возникало в том случае, если служилые люди должны были везти «людцкой и конский корм» с собой (из расчета на все время кампании – пускай на те же три месяца, как в случае с Полоцким походом). То, что работало в те времена, когда войско в походе насчитывало несколько сот или тысяч человек, в случае с армией, имевшей десятки тысяч «едоков», двуногих и четвероногих, работать переставало. Ведь даже если посчитать требуемый припас по минимальной «Герберштейновой» норме (при средней грузоподъемности подводы/саней около 300 или несколько более килограммов, а навьюченной лошади – около 100 кг [77] См., например: Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской Империи Археографическою экспедициею императорской Академии наук. Т. I. С. 284; Акты юридические, или собрание форм старинного делопроизводства. Изданы Археографическою комиссиею. СПб., 1838. С. 224; Калинин В. И., Яковлев А. А. Коневодство. М., 1961. С. 233. ), то обоз войска, насчитывающего десятки тысяч ратных, обозных служителей и коней – строевых, вьючных и обозных, – вырастал до фантастических размеров. И это без учета артиллерийского обоза, повозок под имущество детей боярских (под те же доспехи и оружие, которые на марше обычно не носили, а везли в телегах, не говоря уже об одежде, шатрах, палатках, посуде и прочей «рухляди» [78] См., например: Акты Русского государства 1505–1526 гг. М., 1975. С. 199; Письмо гетмана литовского Радзивила о победе, одержанной при Уле, 1564 года, генваря 26-го // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1847. № 3. III. Материялы иностранные. С. 2; Продолжение Александро-Невской летописи // ПСРЛ. Т. XXIX. С. 329. ) и подвод же, на которых для скорости марша по двое-трое ехали стрельцы и казаки! [79] См., например: Акты служилых землевладельцев. Т. IV. С. 36, 87, 131. В итоге складывалась ситуация, которую русский военный теоретик А. А. Свечин словами французского же военного теоретика XVIII в. Ру-Фузильяка характеризовал как «большие армии, многочисленные штабы, сильные парки, большие обозы, большие магазины, большие склады фуража, большие госпиталя, одним словом, большие затруднения, большие злоупотребления, маленькие способности – и большие поражения…» [80] Свечин А. А. Эволюция военного искусства. М., 2002. С. 187. . Обремененная колоссальным обозом армия становилась неповоротливой и малоподвижной, что противоречило самим основам московской стратегии и тактики.

Но вот что любопытно – несмотря на очевидное усложнение во 2-й половине XVI в. логистических проблем, источники, описывающие боевые действия что на татарском, что на ливонском или литовском «фронтах» во времена Ивана Грозного, не содержат упоминаний о кризисах, подобных тем, что имели место, к примеру, в 1502 или 1518 гг. И это при том, что и по числу задействованных войск, и по их структуре, и по их техническому оснащению та же казанская экспедиция 1552 г. существенно отличалась даже от походов, что предпринимал Василий III на Смоленск в 1512–1514 гг. Нет, конечно, не все было гладко, и сложности были, но срыва кампании из-за нехватки провианта, фуража или «зелья» и прочего припаса для наряда – такого не было. Значит ли это, что дьяки Разрядного приказа (который как центральное военно-административное учреждение окончательно оформился в конце 40-х – начале 50-х гг. XVI в.), учтя опыт предшественников, сумели отладить систему снабжения и та не без проблем, но достаточно исправно функционировала все время войн Ивана Грозного?

На этот вопрос, на наш взгляд, похоже, можно дать положительный ответ. Анализ сохранившейся в летописях, разрядных книгах и актовых материалах информации, позволяет утверждать, что действительно Разрядный приказ, комбинируя в разных соотношениях (применительно к конкретной ситуации) сложившиеся и отработанные прежде способы решения логистических проблем, добился более или менее удовлетворительной работы «интендантской» службы. В этом отношении показательная третья, 1552 г., Казанская кампания Ивана IV (из всех его военных предприятий логистика этого похода освещена в источниках, пожалуй, наиболее подробно).

Как же решалась проблема со снабжением войска в ходе третьей Казани? Политический кризис конца зимы – начала весны 1552 г. в татарской столице завершился «казанской изменой». После того, как стало окончательно ясно – казанцы отказываются принять московского наместника, а значит, задуманной унии не будет и новой войны не избежать, в Москве было принято решение об организации новой военной экспедиции на Казань, которая должна была окончательно решить «казанский вопрос».

Подготовка кампании началась, судя по всему, еще до того, как разрешился кризис в Казани. Проходила она в традиционном ключе. Как писал автор «Казанского летописца», из Москвы «по градом» были разосланы царские грамоты «всем князем, и воеводам, и благородным, и середним же, и обычным готовым быти на царскую свою службу со всяким запасом ратным с конми и со отроки…» [81] История о Казанском царстве (Казанский летописец) // ПСРЛ. Т. XIX. М., 2000. Стб. 103. , причем ратным было повелено «збиратися на Коломну, на Коширу дальним городом Новугороду Великому и иным городом (очевидно, северо-западным – не только Новгороду, но и Пскову, Твери и «тянущим» к ним «пригородам». – В. П. ), а Московским городом велел (Иван. – В. П. ) збиратися в Муроме» [82] Летописец начала царства // ПСРЛ. Т. XXIX. М., 2009. С. 73. Ср.: Баранов К. В. Записная книга Полоцкого похода 1562/63 года. С. 120–124. . Очевидно, что тогда же рассылаются на места грамоты о сборе посошных людей, конных и пеших, со своими подводами, инструментом и «кормом» (без которых не обходилось ни одно мало-мальски серьезное военное предприятие московитов). Равным образом были разосланы и соответствующие «листы» о наборе «зборных» с «земли» конных и пеших людей, пищальников и лучников, которые также должны были иметь с собой все необходимые припасы на всю предполагаемую кампанию [83] См., например: Акты служилых землевладельцев. Т. I. М., 1997. С. 207; Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Императорской Академии наук. Т. I. С. 184; Баранов К. В. Записная книга Полоцкого похода 1562/63 года. С. 123. .

По аналогии с другими походами можно также с уверенностью предположить, что по крайней мере часть ратных людей, двигавшихся по весенним дорогам к местам сбора, могла получать на ямах «корм» и фураж по установившейся еще во времена Ивана III «норме» – «на десять лошадей по четвертки овса да по острамку сена» и «на восмъдесят человек яловица, по полъосмине круп, по полубезмена соли, или на десять человек по борану, круп и соли на денгу…» [84] Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. I. С. 129–131. .