Алексей Кривопалов - Фельдмаршал И.Ф. Паскевич и русская стратегия в 1848-1856 гг.

Когда Гёргей узнал о появлении русских войск на театре войны, он предпринял попытку оторваться от австрийцев и, уклоняясь от решительного сражения с армией Паскевича, отступить на юго-восток для соединения с отрядами Бема и Дембинского. Путь его лежал вдоль Дуная от крепости Коморн к г. Вайцен.

К 1 июля главные силы Паскевича сосредоточились у городка Хатван, в двух переходах от Будапешта и Вайцена, отрезав Гёргею наиболее удобный путь отступления. Фельдмаршал рассчитывал полностью окружить Гёргея, но не смог исполнить свой замысел. Австрийская армия, сосредоточенная под Коморном, вопреки обещанию не преследовала венгров. Русский авангард под командованием генерала Г. X. Засса также совершил ошибку. Вместо того чтобы навести противника на главные силы русской армии, он сам перешел в наступление и решительно атаковал неприятеля под Вайценом 3 и 5 июля 1849 г.

В результате Гёргей прекратил марш на юг, избежал безнадежного для него генерального сражения и смог отступить через горные комитаты в направлении Мишкольца, то есть вышел на коммуникационную линию русской армии. Не сумев окончить войну одним сокрушительным ударом, Паскевич в дальнейшем действовал осторожно и методично. Цель фельдмаршала заключалась в том, чтобы добиться успеха гарантированно и с минимальными потерями. По свидетельству очевидца, Паскевич несколько переоценивал боевые качества венгерского гонведа [357], поэтому он стремился избежать решительного боя в условиях, когда бы главным силам Гёргея противостоял лишь один русский корпус [358]. Но поскольку многочисленные обозы снижали подвижность русской армии, фельдмаршалу долгое время не удавалось сосредоточить против венгров более одного корпуса.

В донесении Николаю I главнокомандующий указывал, что Гёргей «знает войну», и его можно уничтожить только «маневрируя, а не сражаясь», поскольку, по мнению фельдмаршала, «драться он не будет, сознавая свою слабость». И, как бы предвосхищая исход кампании, добавлял: «Я запру его в кольцо, хотя мне трудно маневрировать, имея за собой 4000 повозок» [359].

В результате успешного марша через горные комитаты Венгрии Гёргей вышел на сообщения русской армии под Мишкольцем. Попытки IV корпуса Чеодаева 11 и 12 июля опрокинуть противника не имели полного успеха. Гёргей был вынужден уйти с русских коммуникаций, но смог избежать разгрома и отступить за р. Сайо.

По мнению М. Д. Лихутина, офицера Генерального штаба, служившего в IV корпусе, невозможность зажать венгров в клещи объяснялась не одной лишь перегруженностью русской армии обозами. Несмотря на высокую оценку Лихутиным способностей Паскевича как главнокомандующего, он считал, что в действиях фельдмаршала прослеживалась не столько нерешительность, в которой его впоследствии часто обвиняла русская пореформенная историография [360], сколько стремление одновременно решить сразу две задачи: очистить от венгров коммуникационную линию армии у г. Мишкольц и на р. Сайо, а также выполнить глубокий обход неприятельских сил через Тису у Дебрецена [361].

17 июня Гёргей перешел на левый берег Тисы и направился в Банат на соединение с Дембинским. Но уже 21 июля Паскевич у Дебрецена уничтожил боковой венгерский отряд под командованием генерала И. Надь-Шандора. К этому времени обстановка стала для мятежников безнадежной. Армии, на соединение с которыми спешил Гёргей, перестали существовать. Бем в Трансильвании был разбит войсками А. Н. Андерса. Южная армия под командованием Дембинского 28 июля оказалась разгромленной австрийцами в сражении под Темешваром. 1 августа 1849 г., признав невозможность дальнейшего сопротивления, Гёргей у Вилагоша капитулировал перед войсками III корпуса Ридигера. За восемь недель Венгрия была усмирена.

В боях с противником русские войска продемонстрировали хорошую тактическую выучку. Причем особенно отличились вооруженные нарезными штуцерами стрелковые части, действовавшие в рассыпном строю. В боях под Мишкольцем цепь застрельщиков 4-го стрелкового батальона на сильно пересеченной местности удачно взаимодействовала с другими родами войск и рассеяла венгерский авангард с минимальными потерями [362].

Австрийцы отмечали высокие боевые качества линейной пехоты дивизии Ф. С. Панютина, которая сражалась в составе их армии [363]. Стрелки сводной дивизии также показали себя с лучшей стороны. Например, штуцерные 2-й бригады 9-й пехотной дивизии под командованием генерала К. Р. Семякина в ходе переправы через Тису 24 июля эффективно выводили из строя артиллерийские расчеты венгерских батарей [364].

Главная квартира Действующей армии, по мнению Лихутина, работала слаженно и четко. Значительную роль в этом сыграл генерал-квартирмейстер армии генерал-лейтенант Р. К. Фрейтаг, в прошлом один из героев Кавказской войны. Получавший от него инструкции Лихутин вспоминал, что «все объяснения, делаемые генералом Фрейтагом, были ясны и точны; край был ему известен (без сомнения, по расспросам), как своя ладонь, и я находил после буквально так, как он рассказывал» [365].

За время похода армия потеряла 708 чел. убитыми и 2447 ранеными. От болезней, главным образом от холеры, умерло 10885 чел. [366]По сравнению с жертвами в ходе войн 1828–1831 гг. такие потери можно было признать умеренными. Это с удовольствием отмечал Николай I [367].

Боеспособность корпусов Действующей армии приобретала особенное значение по мере ухудшения отношений между Веной и Берлином. Уже в конце июля 1849 г. император Николай был вынужден констатировать, что «Пруссия и Австрия близки к разладу» [368]. К концу года стала отчетливо вырисовываться опасность окончательного разрыва между двумя германскими державами. Размышления о положении в Европе не покидали Паскевича на протяжении всего Венгерского похода [369], однако, в отличие от Николая I, фельдмаршал не склонен был считать австро-прусскую войну неизбежной. «Думаю, что война между Пруссией и Австрией не может возгореться, – писал Паскевич императору Николаю 17 декабря 1849 г. – Финансы обоих государств, особливо Австрии, так плохи, что насилу они со дня на день могут существовать. При этом Венгрия и Италия в таком бунтующем положении, что Австрии нельзя уменьшить число войск, там находящихся, иначе опять будет бунт. Но если бы это случилось, – продолжал фельдмаршал, – то мы можем не входить в это дело и тогда только вступить в войну, когда другие, как то: французы и англичане войдут в оную, и взять ту сторону, которая будет ближе быть побежденной» [370].

Хотя Николай I разделял мнение фельдмаршала, что «недостаток в деньгах может быть препятствием Австрии и Пруссии перессориться», он всё же полагал, что противоречия крупнейших германских государств настолько непреодолимы, что они «не смогут никогда искренне сблизиться». Императора не покидали опасения, что явный разрыв Австрии и Пруссии способен «скорее всего завлечь в войну» и Россию. Поэтому Паскевичу было приказано к 1 апреля 1850 г. обеспечить полную боевую готовность Действующей армии [371].