Алексей Кривопалов - Фельдмаршал И.Ф. Паскевич и русская стратегия в 1848-1856 гг.

Помимо этого, неизвестный автор статьи также приписал князю Паскевичу известный афоризм о том, что «путь в Константинополь лежит через Вену» [25] Шильдер Н.К. Фельдмаршал Паскевич в Крымскую войну (перевод статьи берлинского военного журнала) // Русская Старина. 1875. Т. 13. № 8. С.613. . Эта фраза якобы содержалась в одной из записок фельдмаршала, отправленных Николаю I весной 1854 г. Позднее ее практически без изменений приводил в своем труде историк международных отношений Я. Н. Бутковский [26] Бутковский Я. Н. Сто лет австрийской политике в восточном вопросе: в 2 т. СПб., 1888. Т. 2. С. 42–43. .

На самом деле, предложения Паскевича, неоднократно высказываемые им в письмах императору и командующему Дунайской армией генерал-адъютанту М. Д. Горчакову, не содержали ничего похожего на такую стратегическую комбинацию. В феврале, а тем более весной 1854 г., князь Варшавский призывал проявлять исключительную осторожность в международных делах, особенно в отношении Австрии.

Советская историография Крымской войны также лишь фрагментарно освещала деятельность Паскевича. Значительное внимание обороне Севастополя в своей обзорной работе уделил А. А. Свечин [27] Свечин А. А. Эволюция военного искусства с древнейших времен до наших дней. Т. 2. М.; Я., 1928. С. 11–76. . При вполне объяснимом для советского военспеца 1920-х гг. демонстративно-нигилистическом отношении к николаевскому военному наследию Свечин высказал ряд интересных соображений. Он был едва ли не первым исследователем, который положительно оценил решение Паскевича о прекращении осады Силистрии и отступлении за Прут, хотя и назвал стиль командования фельдмаршала «уродством» [28] Там же. С. 45. .

«Основная ошибка мышления Паскевича заключалась, – утверждал Свечин, – в недооценке реальных военных событий, признаваемых им за второстепенные, в пользу главного театра, лишь туманно намечавшегося в будущем. Даже в момент осады

Севастополя Паскевич противился всеми силам отправке подкреплений на этот второстепенный театр, чтобы не ослабить себя на жизненном направлении против главного возможного врага – Австрии. Но так как последний враг так и не выступил, и Восточная война сложилась только в плоскости измора, в борьбе не на жизненных направлениях, а на второстепенных театрах, то идеология сокрушения, представленная Паскевичем, вела лишь к увеличению числа бездействующих русских войск за счет действующих, к понижению энергии наших усилий и к повышению расходов войны» [29] Свечин А. А. Эволюция военного искусства с древнейших времен до наших дней. Т. 2. М.; Я., 1928. С. 43–44. .

Под влиянием теоретического наследия знаменитого немецкого военного историка и мыслителя Г. Дельбрюка [30] ТухачевскийМ. Н. О стратегических взглядах профессора Свечина // Против реакционных теорий на военно-научном фронте. Критика стратегических и военно-исторических взглядов профессора Свечина. М., 1931. С. 10–11 А 14. в Крымской войне Свечин в первую очередь стремился выяснить соотношение в стратегии принципов «измора» и «сокрушения». В этом смысле события севастопольской обороны интересовали его как важный исторический этап на пути к имевшей позиционный характер Первой мировой войне, если и не в плане тотальности вооруженной борьбы, то с точки зрения превосходства «измора» над «сокрушением». По мнению Свечина, николаевское правительство изначально неверно определило ограниченный характер предстоявшей борьбы, а потому автор придерживался точки зрения, что в ходе войны Россия «перемобилизовалась» [31] Свечин А. А. Эволюция военного искусства с древнейших времен до наших дней. Т. 2. М.; Я., 1928. С. 24, 71. . Вызванное «перемобилизацией» истощение экономики являлось одной из главных причин, вынудивших Александра II признать борьбу проигранной. При этом, несмотря на тяжелый дефицит бюджета, сравнительная устойчивость русской валюты показывала, что империя отнюдь не дошла до предела своих материальных возможностей [32] Блиох И. С. Финансы России XIX столетия. История – статистика: в 4 т. СПб., 1882. Т. 2. С. 4–21,25–28. .

Свечин также весьма сдержанно отнесся к профессиональным достижениям Э. И. Тотлебена, он прямо указывал, что репутация последнего была неоправданно раздута. Утверждение, что Севастополь держался так долго не столько благодаря усилиям инженеров и мужеству защитников, сколько благодаря колоссальным запасам крепости, для отечественной научной традиции звучало весьма неожиданно, но вполне в духе 1920-х гг.

Не обошел своим вниманием Восточную войну и германский современник Свечина историк Э. Даниэльс [33] Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. М., 1937. Т. 5: Новое время. С. 7–130. . В конце 1920-х гг. ему пришлось завершать дело, начатое когда-то его учителем Г. Дельбрюком. От имени знаменитого профессора Даниэльс дописывал последние три тома капитального семитомного труда «История военного искусства в рамках политической истории». Пятый том, содержавший пространную главу о Крымской войне, был переведен и опубликован в СССР издательством Наркомата обороны за несколько лет до выхода хорошо известной монографии Е.В. Тарле, однако он не оказал сколь-нибудь значительного влияния на отечественную литературу по данной теме. Тем не менее труд Даниэльса представляется сейчас сильно недооцененным. Он имел ряд очевидных преимуществ перед шаблонными и мало чем отличавшимися друг от друга работами позднейших отечественных историков, которые посвящались очередным юбилейным датам [34] См. например: Берков Е.А. Крымская кампания. М., 1939; Лаговский А. Н. Оборона Севастополя. Крымская война 1853–1856 гг. М., 1939; Бушуев С. К. Крымская война (1853–1856). М.; Я., 1940; Фёдоров С.Т. Крымская война 1853–1856 гг. М., 1941; Коробков Н. М. Героический Севастополь. 1854–1855 гг. 1941–1942 гг. М., 1942; Бескровный Л. Г., Лапин Н.Л. Русское военное искусство в ходе Крымской войны. Героическая оборона Севастополя. Лекция. М., 1950; Мягков П.С. Севастопольская оборона 1854–1855 гг. М., 1954; Горев Л. А. Война 1853–1856 гг. и оборона Севастополя. М., 1955; Сёмин Г. И. Севастополь. Исторический очерк. М., 1955; Бестужев И. В. Крымская война. М., 1956; Зверев Б. И. Севастопольская оборона 1854–1855 гг. М., 1956; Сёмин Г. И. Оборона Севастополя. М., 1962; Бескровный Л. Г. Русское военное искусство в XIX в. М., 1974. С. 212–294. . В эпоху между мировыми войнами, после смертельного военно-политического противостояния России и Германии, в ожидании следующего, еще более жестокого противостояния между Германией и СССР, положительные исторические оценки потенциального противника выглядели не слишком уместно и в научной литературе. Поэтому неудивительно, что русские в представлении Даниэльса являлись практически варварами, а их армия объявлялась «самой отсталой из крупнейших европейских армий» [35] Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. М., 1937. Т. 5: Новое время. С. 52. . Но при этом именно пресловутая русская «отсталость» подспудно и вызывала у автора смутную тревогу за будущее. Он указывал, что под давлением страшных лишений в битве за Севастополь даже «самые сильные нервы должны были отказаться служить. У русских они сдавали довольно медленно» [36] Там же. С. 111. . В то же время Даниэльс обращал особое внимание на военно-политический контекст севастопольской осады, в первую очередь на международную изоляцию России и угрозу со стороны Швеции, Пруссии и в особенности Австрии. Автор указывал, что «политическое положение вынуждало Россию держать целые армии на австрийской и шведской границах» [37] Там же. С. 9, 12. , и констатировал, что «они (русские. – А. К.) чувствовали себя сильнее ущемленными австрийской дипломатией, чем крымской коалиционной армией союзников» [38] Там же. С. 81. . Вывод автора, утверждавшего, «что союзники не смогли выиграть войну военными средствами», что, «в конце концов, Россия была побеждена только вследствие своей дипломатической изоляции» [39] Там же. С. 129. , также звучал достаточно неожиданно по сравнению с отечественной историографией.