Алексей Кривопалов - Фельдмаршал И.Ф. Паскевич и русская стратегия в 1848-1856 гг.

Но в 1853–1854 гг. произошли события, фатальное развитие которых созданная после 1831 г. военная система оказалась просто бессильна предотвратить. Возникла ситуация стратегической внезапности, когда первоначально не предвещавший серьезных осложнений ближневосточный кризис стремительно перерос в такую войну, которую николаевская Россия не проиграть уже не могла.

Князь Варшавский нес определенную долю ответственности за перерастание Восточного кризиса в Крымскую войну и за ту международную изоляцию, которая предопределила ее неудачный для России исход. Но в водовороте противоречивых внешнеполитических событий начала 1850-х гг. непросто было предвидеть стремительный переход англо-французских отношений от почти враждебных и чреватых прямой военной конфронтацией в 1850–1852 гг. к складыванию антироссийского альянса в 1853–1854 гг., бывшего, по словам американского историка Дж. Дейли, «скорее исключением, чем правилом» [763]. Прогнозирование подобных «аномалий» всегда представляет сложность для стратегии и дипломатии.

Всего лишь через год после «Ольмюцкого унижения» 1850 г. столь же неожиданным могло показаться сначала быстрое восстановление направленного против Франции союза России, Австрии и Пруссии, а затем резкое изменение внешнеполитического курса германских держав в связи с начавшейся Восточной войной.

Фельдмаршал и Николай I в значительной степени несут историческую ответственность за предвоенные внешнеполитические просчеты, приведшие Россию к столкновению с коалицией в условиях международной изоляции. Но осторожность Паскевича в 1853–1854 гг. выглядит обоснованной, если принять во внимание, что по мере нарастания Восточного кризиса ход событий уже с трудом поддавался прогнозированию. Когда угроза войны с Турцией стала очевидной, фельдмаршал призывал к сдержанности, чтобы не осложнять отношений с морскими державами. Паскевич и Николай I явно недооценивали прочность англо-французского союза, поэтому на протяжении некоторого времени питали надежды на разрушение альянса Турции и западных держав. Эти надежды не оправдались.

В феврале 1854 г. князю Варшавскому пришлось полностью пересмотреть приоритеты русской стратегии. После того как выяснилось, что Англия и Франция вступают в войну на стороне Турции, и Австрия занимает враждебную по отношению к России позицию, Паскевич начал отчетливо понимать, что вырисовывающиеся масштабы конфликта превышают естественные пределы возможностей русской армии. Несмотря на очевидный рост военного потенциала России в 1830-1840-е гг., ей не приходилось рассчитывать на успех в столь неравной борьбе.

Сопоставляя события 1812 и 1854 г., фельдмаршал ясно сознавал, что Россия попала в исключительно опасное положение. Пр и всем доверии Николая I к его «отцу-командиру», последнему летом 1854 г. стоило огромных трудов склонить императора на уступки. Решение Паскевича об эвакуации русских войск из княжеств позволило выиграть время и несколько разрядить напряжение в отношениях с германскими державами.

Оценивая роль князя Варшавского в Восточной войне, нужно признать, что он в целом верно представлял себе предел военных возможностей Российской империи. И как только в феврале 1854 г., по мнению Паскевича, произошел выход за эти пределы, стало ясно, что конечный успех в войне уже невозможен.

Паскевич видел глубину внешнеполитической изоляции России и хорошо себе представлял, что эта изоляция означает с военной точки зрения. Наиболее опасным из всех актуальных и потенциальных противников России в развернувшейся войне была Австрия. В отличие от Пруссии, она имела с ней важные политические противоречия, именно ее армия была в состоянии создать угрозу наиболее опасному для России западному стратегическому направлению.

Князь Варшавский понимал невозможность одержать победу в таком противостоянии, поэтому его план сводился к затягиванию войны и к стремлению свести конечный результат к наименьшим для Российской империи потерям. В годы Восточной войны действия русской армии фактически преследовали цель добиться таких условий мира, при которых Россия, несмотря не поражение, сохранила бы место в ряду великих европейских держав. С точки зрения фельдмаршала Паскевича, падение Севастополя, военное значение которого во многом ослабевало с утратой флота, было наименее тяжелой моральной и материальной потерей в войне, а риск потери Крыма представлялся менее опасным, чем перспектива потери Царства Польского, Литвы и Правобережной Украины.

Расположение корпусов и дивизий Большой Действующей армии по состоянию на 1839 г.

Российская империя и ее соседи в середине XIX в

Дислокация основных соединений русской армии в 1852 г.

Мобилизационный потенциал участников Восточной войны 1853–1856 гг.

Положение русских войск на Дунайском театре весной – летом 1854 г.

Стратегическое положение зимой 1855–1856 гг.

Стратегическое положение зимой 1855–1856 гг.

Подготовка к несостоявшейся кампании

РГВИА – Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 38. Департамент Генерального штаба.

Ф. 207. И. Ф. Паскевич-Эриванский. Личный фонд.

Ф. 428. Коллекция военно-ученого архива. Австро-Венгрия.

Ф. 431. Коллекция военно-ученого архива. Великобритания.

Ф. 432. Коллекция военно-ученого архива. Германия.

Ф. 437. Коллекция военно-ученого архива. Италия.

Ф. 440. Коллекция военно-ученого архива. Франция.

Ф. 442. Коллекция военно-ученого архива. Швеция и Норвегия.

Ф. 481. Коллекция военно-ученого архива. Восточная война 1853–1856 гг. Ф. 846 (ВУА). Военно-ученый архив.