Валери Уилсон - Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

Пока я собирала вещи к отъезду, мозг работал, как компьютер: я постоянно строила и просчитывала разные планы. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ С коллегами по резидентуре у меня сложились хорошие товарищеские отношения, но, сколь бы ни было приятным и ценным общение с ними, оно не гарантировало мне успеха в работе и личного удовлетворения. К своему удивлению, я открыла в себе предпринимательскую жилку и жаждала снова проявить ее в деле. Заворачивая бьющиеся предметы в газету, я начала разрабатывать план ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

Вернувшись на службу в штаб-квартиру в Лэнгли, штат Вирджиния, ХХХХХХХХХ я заново открыла для себя огромное здание с бесконечно длинными, безжизненными, стерильно белыми коридорами. Оно значительно разрослось с появлением нового современного корпуса. Со «старой» штаб-квартирой его соединяли две длинные солнечные галереи и высокий атриум, к одной из сторон которого крепился огромных размеров американский флаг. Помимо неброского, но очаровательного нового корпуса, Контора могла похвастаться симпатичным отремонтированным и переоборудованным кафетерием, собственной химчисткой, небольшим спортзалом и расширившим торговые площади сувенирным магазином: здесь можно было купить практически любую вещь — от водочных стопок до бейсболок с эмблемой «ЦРУ», особо ценимых посетителями. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

замазано 3 страницы

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Первую проверку на детекторе лжи я прошла спокойно, но вряд ли найдется человек, которому бы нравились подобного рода испытания. На сей раз я отправилась на внушающий страх и трепет экзамен, вооружившись советом коллеги: «Представь, что ты на католической исповеди, расскажи проверяющему все как на духу, до мельчайших подробностей, которые, на твой взгляд, могут иметь отношение к поставленному вопросу. По меньшей мере, до смерти утомишь экзаменатора». Я пустила предложенную тактику в ход, старательно припоминая всевозможные происшествия, которые могли придать моим ответам отрицательную окраску, — и совет сработал как по волшебству. Я провела в экзаменационной комнате без окон рекордных три часа.

Как гласит армейская мудрость, «кто больше спешит, тот дольше ждет»: я в два счета разделалась с обязательными ХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

замазана 1 страница

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

ХХХХХХХХХХХХ К своему большому удовольствию, я обнаружила, что перспективные для дальнейшей работы отношения заводить и поддерживать легко. Едва приступив к выполнению задания за рубежом, я получила приглашение на большую свадьбу в Восточной Европе. На шумном приеме, где к огромному шлейфу платья невесты прикрепили золотые монетки, я разговорилась с очень высокопоставленным военным, служившим в разведке этой страны. На следующий день меня и еще одного человека, присутствовавшего на свадебном торжестве, пригласили в его скромный дом на семейный завтрак. За традиционным столом, с медом, йогуртом, оливками и бесподобным хлебом, который нужно долго пережевывать, я услышала достаточно, чтобы окончательно убедиться: офицер имел доступ к данным, которые могли бы мне пригодиться. Охота началась.

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Я стала ездить по Европе с различными оперативными заданиями, а также посещать конференции. Было такое ощущение, будто я снова вернулась в школу, где мне предстояло узнать как можно больше и как можно быстрее об отрасли промышленности и венчурном капитале, которые служили мне прикрытием. В то же время я наслаждалась свободой и самостоятельно планировала свою работу, постоянно запрашивая в штаб-квартире «ориентировки» (информацию из файлов Управления, если таковая имелась) на лиц, которые могли бы представлять интерес для оперативной разработки. Однако вскоре на душе стало неспокойно: судя по ответам, в Конторе на мои действия смотрели сквозь пальцы, да и ценные указания давать не спешили. Я очень беспокоилась, что в штаб-квартире недовольны моей работой. Может, я выбираю не те объекты? Недостаточно предприимчива и настойчива? С учетом моих нынешних обстоятельств я была готова к задержке с ответом, но все же это меня озадачивало. ЦРУ вложило в мою подготовку огромное количество времени и средств, но сейчас я не могла избавиться от ощущения, что меня задействуют не в полной мере. Я торжественно поклялась не вести себя как капризная дива, беспрестанно допекающая штаб просьбами и запросами, как ХХХХХХХХХ, не сознающий, что задает ХХХХХХХ лишнюю работу, — ничего, кроме недоумения и раздражения, это не вызовет. Что происходит? ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Мы стучались в дверь, но на стук никто не откликался. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ судачили об отсутствии у руководства ЦРУ бодрости духа и ясности цели. Все больше людей практически в открытую заговаривали о том, что в Конторе «боятся рисковать» ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Мой ХХХХХХ друг, долгие годы прослуживший в Африке и Европе, с грустью рассуждал о том, что Управление, как пластический хирург, способно на тончайшие операции, а на деле орудует кувалдой почище безмозглого громилы.

Пытаясь сдвинуть некоторые операции с мертвой точки ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ, я искала среди сотрудниц Управления женщину с солидным стажем работы и высокой репутацией, которая сумела бы мне помочь. Не наставницу, которая отделалась бы общими формальными советами, а образец для подражания — чтобы увидеть, как сохранить женственность, возможно, обзавестись семьей и вместе с тем остаться высококлассным специалистом по оперативной работе в сфере деятельности, где бал правят мужчины. К своему ужасу, я обнаружила, что лишь очень немногим женщинам удалось «успеть все» и одновременно достичь высокого положения среди кадровых оперативников. Интересно, как это возможно, если возможно. ХХХХХХХХХ конторы в 1991 году заказал засекреченное исследование, в ходе которого были рассмотрены жалобы оперативных сотрудников-женщин: по сравнению с мужчинами их не так быстро повышали в чине и не поручали особо сложных заданий. Как выяснилось, в 1991 году женщины составляли сорок процентов персонала, но на их долю приходилось лишь девять процентов руководящих постов (выше разряда ГС-15 согласно Табели о рангах государственной службы). В ОД, традиционно мужском бастионе в ЦРУ, дела обстояли еще хуже: в этом директорате трудилось всего семнадцать процентов женщин и они занимали только один процент руководящих должностей. Оперативники женского пола не одобряли очевидного неравенства, но исправить положение коренным образом не могли. Все, что нам оставалось, — прокладывать дорогу наверх и менять систему изнутри. В ОД тон по-прежнему задавали динозавры, и большинство вообще считало, что женщинам не место в Управлении. Как заметила Мелисса Бойл-Маль в своей книге «Отрицание и ложь. ЦРУ — взгляд изнутри: от „Иран-контрас“ [13] «Иран-контрас» (или Ирангейт по аналогии с Уотергейтом) — громкий политический скандал, связанный с незаконными тайными сделками 1986–1887 гг. по продаже США оружия Ирану в обмен на американских заложников в Ливане и передаче вырученных средств никарагуанским повстанцам (контрас). В скандале были замешаны высокопоставленные сотрудники Совета национальной безопасности при определенной осведомленности президента Рейгана. до 11 сентября», «существовала непоколебимая уверенность в том, что женщины не в состоянии вербовать агентов, то есть выполнять основную должностную обязанность сотрудников директората… Женщинам доставались задания, заведомо обреченные на провал из-за недостаточной поддержки со стороны администрации и коллег. К тому же оперативных заданий на всех не хватало. Многие женщины пытались, но после одной-двух командировок решали, что битва проиграна окончательно, и переходили в другой отдел ЦРУ или увольнялись совсем». ХХХХХХХХХХХХХХХХХХ в 1992 году сотрудница Управления выступила с инициативой подать коллективный иск. ЦРУ, обычно сопротивляющееся любым изменениям статус-кво, дало зачинщицам смуты решительный отпор. К тому же, как пишет Бойл-Маль, «бытовало мнение, будто всем жаловавшимся на неравенство и притеснения обеспечены проблемы с продвижением по карьерной лестнице». Мои родители никогда не считали, что какие-то дороги в жизни для меня закрыты только потому, что я родилась женщиной. Я выросла с такой установкой. Свою роль в моей жизни сыграла и поправка к «Разделу IX», [14] «Раздел IX» (Title IX) — широко известный раздел поправок 1972 г. к Закону о гражданских правах 1964 г., запрещающий дискриминировать участников образовательных программ, получающих финансирование из федерального бюджета, на основании их половой принадлежности. согласно которой женский спорт в школах должен был получать финансирование наравне с мужским. Стоит ли говорить, что приниженное положение женщины на рабочем месте оказалось для меня полной неожиданностью.