Валери Уилсон - Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

Для запуска отдела Пэвитт отобрал с десяток сотрудников. Многие из них были первоклассными профессионалами с огромным опытом, но вместе с тем натурами эксцентричными и не вписывались в традиционные рамки отделов, организованных не по тематическому, а по географическому критерию. В результате за ОБР быстро закрепилась репутация «острова ненужных игрушек» [15] Аллюзия на мультфильм «Rudolph the Red-Nosed Reindeer and the Island of Misfit Toys»; в русском прокате — «Олененок Рудольф-2. Остров потерянных игрушек». благодаря разнородным интересам и порой нестандартному поведению его первых сотрудников. Старые отделы относились к нему с подозрением и недоверием. Борьба с распространением ОМУ — задача транснациональная, и у нас своего четко определенного «ареала» не было, как, скажем, у коллег из Европейского или Ближневосточного отдела. Согласно установленным правилам, любая операция в «неродном» для отдела регионе обязательно подлежала согласованию и требовала взаимодействия с профильным отделом. Само собой, без жестких бюрократических территориальных споров не обходилось. Зарубежные резидентуры «новичков» в упор не видели и зачастую даже не удосуживались ответить на поступавшие из штаб-квартиры запросы ОБР. После 11 сентября, когда представления о месте государственной безопасности в общей системе приоритетов существенно изменились, в ОБР начали вливать серьезные средства, и он внезапно сделался более востребованным и популярным. Как только до всемогущих резидентов дошло, что единственный путь к получению денег на собственную деятельность лежит через участие в разработке и поддержке операций по борьбе с распространением ОМУ, они сделались более покладистыми и дружелюбными по отношению к ОБР.

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

замазано 2 страницы

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Как-то раз я оказалась в лифте вместе с пожилой женщиной в безупречном костюме от «Шанель», с укладкой явно из салона красоты. Она везла элегантную детскую коляску. Я заглянула через верх, ожидая увидеть блаженно посапывающего младенца, а вместо этого обнаружила там двух палевых мопсов, под стать хозяйке наряженных с иголочки в клетчатые пальтишки и ошейнички от «Берберри». Мопсы невозмутимо уставились на меня своими глубокими карими глазами ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ

Нас с Джо немедленно поглотили обязанности; ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Я с радостью вернулась к крупномасштабным операциям. Разъезжала столько, что иногда приходилось с утра первым делом заглядывать в гостиничный блокнот — вспомнить, где я. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ В отличие от череды безликих и нерадивых директоров ЦРУ, пришедших на смену Уильяму Кейси, Джордж Тенет явно стремился к реальным действиям. Руководители, возглавлявшие Управление после Кейси, в сущности, даже не скрывали, что рассматривают пост директора Центральной разведки как удобную ступеньку для карьерного роста. Непосредственный предшественник Тенета, Джон Дейч, стал для ЦРУ сущим бедствием. Поговаривали, что уж если он изволит пройтись по коридорам штаб-квартиры, то только в сопровождении вооруженной охраны, как будто, откуда ни возьмись, могут повыскакивать буйнопомешанные и наброситься на него. Поэтому привычка Тенета внезапно, без предварительных объявлений, появляться в нашем офисе, с незажженной дешевой сигарой в руках и вопросом «Как дела?» внесла в наши будни свежую струю. Он часто стоял в одной очереди в кафетерии с рядовыми сотрудниками и, как все, двигал свой поднос — одно это внушило нам огромное уважение и восхищение. Но что гораздо важнее — он говорил о готовности ЦРУ вновь рисковать, о личной ответственности и подъеме боевого духа ОД, основательно подорванного в результате урезания бюджета в середине 1990-х годов. В первые годы на директорском посту он внимательно следил за реформой программы по привлечению в ряды Управления большого числа разнообразных новых кадров, а также постарался усовершенствовать процедуру проверки благонадежности, чтобы сотрудникам не приходилось годами ожидать допуска к секретным материалам и оперативным заданиям. Я, как и все мои коллеги, уважала Тенета за управленческий талант и внимание к оперативной деятельности.

Приступив к новым обязанностям, я заметила, что соотношение сил явно сместилось: от резидентур на местах к штаб-квартире. В том числе благодаря использованию передовых средств связи, обеспечивающих более оперативный и безопасный обмен информацией, подчас в режиме реального времени. У штаб-квартиры появилась возможность участвовать в операциях здесь и сейчас, а не дожидаться докладов из резидентур постфактум. Кроме того, с тех пор как транснациональные операции по борьбе с терроризмом и распространением ОМУ вышли на первый план, целостным представлением о происходящем иногда владела именно штаб-квартира, а резиденты располагали лишь частью информации. Последние ревностно оберегали свои права и территории, но служебная необходимость заставляла их все чаще идти на контакт как с другими оперативными подразделениями, так и с головным офисом. Примером значительных перемен в подходе к оперативной деятельности стал открывшийся в середине 1980-х годов Антитеррористический центр (АТЦ). Впервые оперативники и аналитики, сидя бок о бок, сравнивали записи и вместе работали над общим делом. Предполагалось, что объединение и совместные действия ранее независимых подразделений должны способствовать более быстрому получению разведданных из проверенных источников. До создания общего рабочего пространства АТЦ штаб-квартира в буквальном смысле представляла собой разделенное пополам здание. В одной части занимались операциями, в другой — анализом разведывательной информации. Пройдя по длинному коридору Оперативного директората и переступив порог, вы безошибочно оказывались на тихой и мирной территории аналитиков. Раньше считалось, что сотрудникам аналитического директората не следует знать об осведомителях и операциях, в результате которых были получены сведения, — это могло пагубно сказаться на качестве выдаваемых ими разведданных. Обе стороны тщательно соблюдали протокол и территориальную независимость друг друга.

АТЦ старый порядок отношений разрушил, а ОБР, вооружившись идеей объединения, пошел еще дальше и привлек к решению сложных задач по борьбе с распространением ОМУ сотрудников и специалистов всего разведывательного сообщества. Вдобавок ОБР приложил огромные усилия к взращиванию экспертов совершенно нового типа — так называемых наводчиков. Эти сотрудники представляли собой своего рода гибрид: они проходили обязательную оперативную подготовку, но должны были проявлять и определенные аналитические способности. Их обязанности определялись названием должности — выявлять в той или иной стране четкий круг лиц, которые могут представлять интерес в качестве возможных кандидатов для вербовки разведчиками на местах. Изучая тысячи открытых баз данных, а также секретные оперативные сводки, они умели найти иголку в стоге сена. В сложном меняющемся мире с огромными потоками информации, циркулирующими в Интернете, их помощь оказывалась, как никогда, кстати и позволяла направлять операцию в нужное русло.