Валери Уилсон - Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

И хотя мы давно догадывались, что испытания, предусмотренные курсом подготовки, не за горами, все же сохранить присутствие духа оказалось непросто. Мы не увидели знакомых лиц инструкторов — нас окружали неизвестные в форме, большинство в черных масках с прорезями для глаз. Натягивая впопыхах одежду, я настойчиво уговаривала себя: «Это всего лишь учения». Но язвительные насмешки и крепкие тычки, которыми нас препровождали из казармы в лес, получались у них вполне правдоподобными и вызывали всплеск адреналина. Нас несколько часов заставляли ползать в темноте по земле, отжиматься и приседать. Стоило замешкаться или споткнуться — и ты сразу же получал пинок или грубое оскорбление. После долгого, изнурительного марш-броска через лес нас загнали в уже поджидавший армейский грузовик: при этом каждый должен был положить руку на плечо стоявшему впереди курсанту. Мы ехали по грязной, разбитой дороге и в конце концов остановились у белого бетонного здания среди сосен. Здесь-то нас и ждало настоящее веселье.

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ в то время я не знала, что случилось. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Все эти факторы вкупе с ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ давили на нервы. Умом я понимала — и продолжала повторять себе, — что это все лишь учения, о которых было известно заранее, но в то же время слабый голосок в голове не унимался: «Что, черт возьми, происходит?» Все происходящее выглядело слишком реалистично.

Через несколько часов меня потащили на первый допрос. Я всеми силами старалась быть начеку. ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Присев — это небольшое послабление нам сделали несколько часов назад, — я осмелилась ХХХХХХХХХХХХХХХ оглядеться. К моему удовольствию, как раз в эту минуту сокурсник, с которым мы успели подружиться, тоже решил, видимо, что правила для того и созданы, чтобы их нарушать. Встретившись взглядами, мы обменялись короткими улыбками и выразительно закатили глаза, и этого оказалось достаточно, чтобы ко мне вернулась уверенность: ничего, прорвемся.

ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Я побледнела — упало давление — и повалилась навзничь. Придя в сознание, я чуть со стыда не сгорела: меня держал престарелый директор «Фермы» — человек, которого я видела лишь издали, да еще когда он выступал перед нашей группой в первый день занятий. Хорошо, хоть теперь я, по крайней мере, точно знала: это всего лишь учения. Однако радость моя длилась недолго ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ Мне нравились тишина и полумрак моего нового деревянного жилища. Я уже начала обдумывать, кому в этом году нужно не забыть отправить открытку на Рождество и помню ли я все адреса. В конце концов ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ наши инструкторы «освободили» нас, и после очередной тряски в кузове армейского грузовика на обратном пути мы оказались в казармах. По уши в грязи, голодные как волки, мы плохо соображали, что произошло. Я встала под горячий душ. По мере того как обжигающие струи смывали следы грязи с моего тела, меня наполняло чувство блаженства и воспоминания о кошмарных учениях улетучивались. Я выдержала еще одно испытание и не подвела сокурсников, а хорошенько отоспавшись на выходных, буду готова к новым «подвигам».

«Раз, два, три, пошла!» — провопил мне прямо в ухо инструктор, и ветер свистел вокруг, а я, свесив ноги за борт, сидела в дверном проеме самолета. Мне в жизни не было так страшно, но инструктор, проверяя на земле парашюты и затягивая ремни, поклялся: обратного пути с борта самолета, кроме как на парашюте, не будет. Отказаться от прыжка было нельзя, я подалась вперед и — не без помощи выпускающего по имени Ред, сильно толкнувшего меня в спину, — нырнула вниз на скорости 190 км/ч. Как и предсказывал инструктор, при первом прыжке мозг отключается — и вот тогда-то незаменимыми оказываются отработанные на земле навыки. Все эти прыжки с низких, на уровне плеча, площадок, а затем с вышек, когда вас прикрепляют к длинному тросу и швыряют на выложенную мягкими матами платформу, развивают мышечную память, которая приходит на выручку, когда мозг отказывает. Парашют надо мной раскрылся, и началось плавное снижение — я потянулась вверх, схватила клеванты и постаралась изменить направление движения в сторону от линий электропередачи, к которым неумолимо приближалась, и приземлиться в зоне, очерченной белым мелом. Инструкторы заставляли нас тщательно отрабатывать технику приземления: коснуться земли двумя ногами одновременно, для смягчения удара сразу же упасть на бок и сделать перекат. Весила я мало, всего пятьдесят три килограмма, поэтому, опустившись на землю, могла бы и остаться на своих двоих, но прилежно упала и перекатилась, чтобы не получить выговор от инструктора. Очутившись внутри очерченного мелом круга, я испытала несказанное облегчение и была невероятно горда собой. «Получилось!» Еще четыре прыжка — и заветные «крылышки» будут моими! Я была вне себя от радости. Уверена: такое наслаждение от работы никому из моих знакомых даже не снилось!

После окончания военной подготовки нам предложили по желанию пройти курс в парашютной школе, при условии сдачи необходимых спортивных нормативов и соответствия требованиям, предъявляемым к здоровью. Я сразу поняла, что такую возможность упустить не могу. После почти двух с половиной месяцев серьезной физической подготовки ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ мы могли бы есть гвозди на завтрак. Но все же пройти курс решили не все, а у многих из тех, кто отважился, ничего не вышло. Одна из сокурсниц, Карен, чья крайняя амбициозность меня смущала и настораживала, очень хотела попасть в школу. Не то чтобы я видела в ней заклятого врага и соперницу, но ее самодовольство только подогрело мой боевой настрой, и я сдала вступительные испытания на ура, в том числе и потому, что хотела обставить эту выскочку. После нескольких дней тренировок нам сказали: если хотите получить «крылышки», необходимо за три дня выполнить пять прыжков. Родителям о новой возможности «продвижения по службе» я сообщить не осмелилась — мама потеряла бы сон на неделю вперед.