Валери Уилсон - Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

Нежелание рисковать имело под собой основания. В 1995 году в Париже потерпела неудачу операция по получению секретных экономических сведений. Как писал Тим Уайнер в «Нью-Йорк таймс», [73]«резидентура ЦРУ в Париже насчитывала по меньшей мере пять человек: четырех агентов в ранге дипломатов и женщину в ранге представителя частного американского фонда, — работавших по одному заданию, имевшему двоякую цель. Они должны были выяснить позицию Франции на международных переговорах по торговле и раскрыть французский экономический шпионаж против американских компаний. Женщина — агент под прикрытием представителя фонда — допустила серьезные профессиональные ошибки: слишком явно общалась с американскими разведчиками и слишком тайно — со своим осведомителем, французским чиновником. [Дик] Холм, резидент ЦРУ в Париже, обнаружил, что она состоит в любовной связи с этим чиновником. Стало ясно, что их роман может скомпрометировать всю операцию. Холм и его непосредственный начальник [Джо] Де Трани, руководитель резидентуры по Европе, мучились сомнениями, не решаясь прекратить операцию. Холм склонялся к тому, чтобы выполнить задание, и сумел убедить своего начальника… Однако очень скоро французская контрразведка выяснила, что против них работает целая группа агентов ЦРУ… Операция была сорвана». Генеральный инспектор ЦРУ возбудил служебное расследование, и шефу парижской резидентуры пришлось уйти в отставку.

Большинство агентов, внедренных по системе НОП в девяностые годы, вербовались извне, в том числе из бизнес-школ, и получали оперативную подготовку не на «Ферме», а где-нибудь в другом месте, чтобы исключить отслеживание их связи с государственной службой США. С Валери Плейм дело обстояло иначе. Она уже работала в Греции в качестве оперативного сотрудника ЦРУ под прикрытием посольства США, но последовавшие затем годы учебы стали водоразделом между ее прошлым и будущим.

В самом начале действия программы НОП оперативные сотрудники ЦРУ нередко определялись на должности в зарубежных филиалах компаний практически без специальной подготовки в профессии прикрытия. «Тогда так было заведено, — вспоминает отставной разведчик, — Тебе говорят: теперь ты представитель судоходной компании. Проходишь оперативную подготовку — и вперед. Но то, что так было заведено, отнюдь не означает, что это правильно».

В случае с Плейм профессиональное образование осуществлялось основательно. В октябре 1993 года Плейм отправилась в Лондон, где прошла годичную программу в Лондонской школе экономики и получила степень магистра по международной политике, финансам и кредитно-денежной политике. Она снимала там двухкомнатную меблированную квартиру в районе Челси. «Квартирка была скромная, но очаровательная, — вспоминает Джанет Ангстадт, подруга детства Плейм, посетившая ее в Лондоне. — Район очень приятный, неподалеку цветочный рынок. У нее был список того, на что стоило посмотреть в городе, и всякие забавные, нестандартные идеи — например, поездить по фермерским рынкам под открытым небом, увидеть что-нибудь необычное, в стороне от избитых туристских маршрутов».

Нельзя с уверенностью сказать, рассматривала ли Плейм своих однокурсников по бизнес-школе как потенциальных поставщиков разведданных или просто получала образование, необходимое для будущей профессии-прикрытия, создавая таким образом необходимый буфер между своей агентурной деятельностью под прикрытием посольства и будущим статусом. Отставные разведчики утверждают, что ЦРУ не засылает секретных агентов в американские университеты для сбора информации об американских гражданах (хотя очевидно, что у ЦРУ имеются помощники в университетах, отслеживающие потенциальные кадры), но дают понять, что с зарубежными университетами дело обстоит иначе. Один из отставных сотрудников ЦРУ заявил, что, будь это в его ведении, Плейм как агент получила бы оперативное задание еще во время обучения в бизнес-школе, но он не может утверждать, было ли у нее такое задание. Мать Валери, Дайана Плейм, говорит, что ей не известно, выполняла ли Валери обязанности агента НОП уже в бизнес-школе.

В 1994 году Плейм получила степень магистра, вернулась домой в пригород Филадельфии и приступила к изучению французского языка, чтобы подготовиться к поступлению на следующий год в бельгийский франкоязычный Колледж Европы в Брюгге. Подруге Плейм, Джанет Ангстадт, казалось, что год, который Валери провела в доме родителей, был ознаменован карьерным кризисом. Ангстадт беспокоилась, что карьера Валери зашла в тупик. Она считала, что Плейм по-прежнему состоит на службе в Госдепартаменте, но пребывает в длительном отпуске. «Она постоянно твердила: „Все так изменилось“. Она часто вела переговоры с Госдепартаментом, выясняла, нет ли у них для нее еще какого-нибудь назначения. Она говорила, что ждет, когда откроется хорошая вакансия, и что все образуется», — вспоминает Ангстадт.

«Я как-то не обращала тогда внимания на то, что слова „Госдепартамент“ она избегала. Она всеми силами старалась совместить две действительности, свою внешнюю жизнь и жизнь секретную, но всегда оставался некий зазор, где концы с концами не сходились». Натыкаясь на такие несоответствия, Ангстадт иногда пыталась что-то выяснить у Валери, но та ловко уходила от ответа. «Я переживала за нее».

1995/96 учебный год Плейм провела в Бельгии, где изучала европейские проблемы в Колледже Европы и жила, согласно требованиям, в студенческом общежитии. В 1996 году она переехала в Брюссель, где поселилась на втором этаже «респектабельного дома на красивой улице», по выражению ее матери. Родители приехали к ней, чтобы помочь обустроиться. Отец помог ей развесить коллекцию разнообразных произведений искусства: акварели, старинные карты, архитектурные наброски исторических достопримечательностей. В Брюсселе Плейм и начала свою полномасштабную деятельность в качестве агента НОП.

Начало оказалось несколько комичным. Описывая свою новую работу подруге Ангстадт, Плейм сказала, что получила должность в брюссельском представительстве небольшой компании, зарегистрированной в Северной Каролине и специализировавшейся на продаже акций нефтяных предприятий в США. Ангстадт, в прошлом юрисконсульт в Комиссии по ценным бумагам и биржевым операциям, решила, что ее подруга собирается заняться чем-то не вполне законным. «Я сказала ей, что, по-моему, ей следует сдать квалификационный экзамен „Серии 7“, дающий право на операции с ценными бумагами в США, поскольку то, о чем она говорит, по-видимому, сводится к торговле акциями, — рассказывала Ангстадт, описывая разговор с Плейм. — Как ни странно, она ушла от ответа. Ясно было одно: она намерена заниматься чем-то другим. У меня всегда было такое чувство, что она приучала нас не задавать вопросов. Она неохотно обсуждала свои дела».