Андрей Уланов - Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина

Первоначально японцы планировали включить в состав ударной группы свои мехчасти – два танковых полка из 1-й механизированной бригады. Однако вскоре выяснилось, что понтонный мост не способен обеспечить переправу танков. Упоминание моста в единственном числе не случайно – мостовой комплект у японских частей в районе конфликта был один-единственный, взять другой, более танкопроходимый, они могли только у противника (и такая возможность японскими командирами тоже рассматривалась). Но в итоге планы все же пришлось менять – теперь танки генерал-лейтенанта Ясуока должны были нанести сковывающий удар по советским войскам на восточном берегу, а ударная группа – 23-я пехотная дивизия с частями усиления – переправиться на западный берег и замкнуть кольцо окружения.

Наступление японцев на восточном берегу началось в 10.00 2 июля 1939 года. В ночь на 3-е началась переправа ударной группы.

Советских частей, занимавших оборону, на этом участке не было. В перестрелку с японцами вступил монгольский кавполк, продвигавшийся вдоль берега к центральной переправе. « Разумеется, несколько сот всадников не могли задержать начавшую переправляться пехотную дивизию » [247].

В свою очередь, советское командование после начала японского наступления начало стягивать резервы для нанесения флангового удара по группе Ясуоки. После того как стало ясно, что крупные силы японцев переправляются на западный берег, выдвигающиеся резервы были перенаселены для удара по плацдарму на горе Баин-Цаган. Контрудар должны были наносить 11-я танковая бригада, 7-я мотоброневая бригада и 24-й мотострелковый полк. Начало атаки было назначено на 11 часов 3 июля.

К сожалению, в реальности все прошло значительно менее гладко, чем на бумаге. Резервные части подходили к Баин-Цагану с разных направлений и в разное время, не имея связи друг с другом и сведений о противнике, разведка также не проводилась. Первым в атаку в 8.30 утра пошел 2-й батальон 11-й танковой бригады. В 11.30 этот батальон снова пошел в бой уже вместе с подошедшим 3-м батальоном. Подразделения 24-го мотострелкового полка сбились с пути и не смогли вовремя поддержать танкистов – в атаку они пошли самостоятельно и только в 13.00. В 15.00 в кипевший на горе бой вступил подошедший к месту сражения бронебатальон 7-й бригады. Первая же – и единственная за этот день – скоординированная атака состоялась только в 19.00: кроме перечисленных выше частей в ней также приняли участие спешенный эскадрон и бронедвизион 8-й монгольской кавдивизии. Впрочем, участие 11-й танковой бригады в этой атаке было весьма ограниченным – 5 «БТ-5» разведроты и 6 огнеметных «ХТ-26». Батальоны бригады к этому моменту принять участие в атаке уже не могли. 3 июля 1939 года 11-я танковая бригада потеряла 77 танков из 133 принявших участие в бою, из 65 бронемашин было потеряно 45. Большая часть потерь была нанесена огнем противотанковой артиллерии – 75–80 %. При этом стоит отметить, что специализированных противотанковых пушек у японцев было не так уж много – воюя против китайцев, японское командование явно не считало противотанковую оборону приоритетной задачей. В японских полках имелось по одной 6-орудийной батарее 37-мм противотанковых пушек «тип 94», всего 18 орудий на дивизию, никаких частей усиления противотанковой обороны дивизионного уровня в японской армии не имелось. Для сравнения: в немецкой пехотной дивизии, кроме 12-орудийной противотанковой роты в каждом полку, имелся еще и отдельный дивизион с 36 пушками. С учетом трех пушек в разведывательном батальоне немецкая пехотная дивизия имела 75 скорострельных противотанковых пушек «Pak-35/36». Однако даже имевшейся у японцев артиллерии вполне хватило, чтобы изрядно проредить советские мехчасти.

Сейчас мы можем лишь гадать, насколько правильным было решение Жукова об атаке японцев. С одной стороны, японский плацдарм на фланге действительно представлял собой огромную опасность для советской группировки на восточном берегу Халхин-Гола. « Было ясно, что в этом районе никто не может преградить путь японской группировке для удара во фланг и тыл основной группировки наших войск » [248]. Игнорировать подобную угрозу было более чем рискованно. Много позже и на другом конце Азии, при возникновении во многом аналогичной ситуации во время т. н. «Войны Судного дня» 1973-го, египетское командование не придало должного значения плацдарму, захваченному десантниками Ариэля Шарона. И в итоге переправившиеся через Суэцкий канал главные силы наступавших египтян были отрезаны и окружены, а война закончилась очередным поражением арабской коалиции.

С другой же стороны, танковая атака, особенно в том виде, как это происходило 3 июля на горе Баин-Цаган, на тактическом уровне привела лишь к большим потерям атаковавших. « Раздавленная японская дивизия » [249], увы, существовала лишь на словах.

Однако кроме тактического был еще и оперативно-стратегический уровень. Сам факт атаки советских танкистов нарушил планы японского командования. В условиях, когда к плацдарму уже стянуты резервы противника, продолжение наступления к советским переправам выглядело слишком рискованным, японская ударная группа сама могла быть отсечена от переправ, прижата к реке и уничтожена. «Окружающий всегда сам окружен». Японское командование могло лишь гадать, насколько сильно им удалось потрепать советские мехчасти, и не имело информации, найдутся ли у русских новые «козыри в рукаве». Усилить же группировку на Баин-Цагане японцам было фактически нечем – их силы в районе конфликта были ограниченны, и все они к этому моменту были уже введены в бой. Оставаться на месте тоже было слишком рискованно – переправа к горе Баин-Цаган была единственным мостовым комплектом, имевшимся в распоряжении японского командования. Одно-единственное удачное попадание советского снаряда или авиабомбы оставляло японские части на плацдарме в захлопнувшейся мышеловке.

В этих условиях вечером 3 июня японское командование приняло решение об отступлении с западного берега реки Халхин-Гол. Атака 11-й танковой бригады обернулась блефом, но блефом удачным, заставившим противника бросить карты на стол. Увы, подобный фокус мог пройти лишь с неуверенным в своих силах игроком. Летом 1941-го немецкие танковые части, отразив советские атаки, шли с плацдармов не назад, а вперед.

На фоне баин-цаганских потерь 11-й бригады обычно теряется тот факт, что наступление японских танковых частей 2–3 июля также нельзя назвать удачным. Хотя японцам не пришлось бросать свои танки «с хода в бой», еще в первой атаке вечером 2 июля пехота 64-го японского полка почти сразу же отстала от танков. Кроме штатных «сорокапяток» против танков Ясуоки действовали броневики 9-й мотоброневой бригады и 8 «БТ-5» из 2-го батальона 11-й бригады, переправившиеся на восточный берег утром 3 июля, прежде чем бригаду развернули на Баин-Цаган. В итоге японцы потеряли 45 танков из 73 участвовавших в атаках, не добившись практически никаких результатов – если, конечно, не считать за таковые сведения о высоких боевых качествах советских 45-мм танковой и противотанковой пушек. 5 июля японские танковые подразделения были выведены из боя и больше участия в халхин-гольском сражении не принимали.