Алексей Исаев - 22 июня — 9 мая. Великая Отечественная война

Восстановить ситуацию удалось только после переброски в Сталинград подкреплений с фланга. Бои за город на Волге поглощали одну немецкую дивизию за другой. Паулюсу пришлось бросить на улицы Сталинграда элиту Вермахта – танковые дивизии из армии Германа Гота. К ноябрю 1942 года линия фронта полностью проходила по городским кварталам. Артиллерист В.В. Войцехович вспоминал: «Мы сражались за дом на окраине какого-то завода. Захватили первый этаж, выкопали вдоль стен окопы, а на втором были немцы, они кидали нам через дыру в потолке гранаты, но мы выстрелами старались не подпускать их. Пару дней мы, кроме сухарей, ничего не ели, и тут нам доставили термос с горячим питанием. Один солдат, сибиряк, поставил котелок с долгожданным супом на бруствер, но тут немцы бросили очередную гранату, и его котелок взрывом опрокинуло. В ярости он схватил автомат и буквально ринулся на второй этаж. За ним бросились еще два солдата, и наверху начался бой. Те двое, кто побежал за ним, погибли, а он застрелил всех шестерых немцев, которые там находились <���…> У немцев на втором этаже был телефон, и кто-то из наших солдат поднял трубку и послал немцев от всей души».

Немецкая штурмовая группа, вооруженная самозарядными винтовками Walther G.41(W), среди руин завода «Баррикады». Сталинград, октябрь 1942 г. У всех солдат имеются подсумки для противохимических накидок

Расчет немецкого 75-мм легкого пехотного орудия в развалинах Сталинграда. 1942 г.

Немецкий аэрофотоснимок Сталинграда. 2 октября 1942 г.

Немецкая штурмовая группа получает задание. Сталинград, 1942 г.

Типичный сталинградский пейзаж. 1942 г.

Командир 138-й стрелковой дивизии И.И. Людников (1902-1976). Войну он закончит генерал-полковником, Героем Советского Союза и в августе 1945 году станет комендантом Порт-Артура и командующим Группировкой советских войск на китайском Ляодунском полуострове (Квантун)

В атаку! Контратаки прибывающих в Сталинград стрелковых частей Красной Армии стали одним из основных средств удержания города. 1942 г.

Советский огнеметчик в бою в развалинах Сталинграда. Октябрь 1942 г.

В конце осени Гитлер все больше думал не о захвате Сталинграда, а о наступающей зиме 1942/43 года. В разгар очередного штурма Фридрих Паулюс получил приказ фюрера: «Необходимо срочно построить морозоустойчивые, отапливаемые бункеры для танков». С точки зрения немецкого Верховного командования, Вермахт в России встречал наступающую зиму в куда лучших условиях, чем в 1941 году. От Балтики до Волги стоял казавшийся неуязвимым фронт обороны, который уже был проверен на прочность летом и в начале осени. Все массированные танковые атаки Красной Армии были так или иначе немцами отражены. Обугленные и уже покрытые ржавчиной подбитые советские бронемашины на нейтральной полосе лишь укрепляли веру солдат Вермахта и их союзников – венгров, румын, итальянцев – в могущество немецкого оружия. Союзникам немцы доверили даже часть позиций на Дону. Германские стратеги считали, что если советским войскам удастся взломать их оборону, то серьезного кризиса на фронте не возникнет. В немецких штабах господствовало мнение, что русские «едва ли в состоянии начать крупное наступление с далеко идущими целями». Более вероятным считалось наступление Красной Армии под Москвой, против группы армий «Центр».

Однако немецкие военачальники явно недооценивали своих противников. Еще в разгар сентябрьских боев лучшие оперативные умы Красной Армии думали о возможных альтернативах сложившемуся на советско-германском фронте неустойчивому равновесию. Нужно было нанести немецкой 6-й армии такой удар, после которого Паулюс и думать бы забыл о захвате Сталинграда. Маршал Г.К. Жуков позднее вспоминал: «Мы с Александром Михайловичем (Василевским. – Прим . авт . ) отошли подальше от стола в сторону и очень тихо говорили о том, что, видимо, надо искать какое-то иное решение. – А какое «иное решение»? – вдруг, подняв голову, спросил И.В. Сталин. Я никогда не думал, что у И.В. Сталина такой острый слух. Мы подошли к столу. – Вот что, – продолжал он, – поезжайте в Генштаб и подумайте хорошенько, что надо предпринять в районе Сталинграда».

«Иным решением» была смена стратегии: от прорыва к гарнизону осажденной крепости она менялась на безжалостный разгром осаждающей крепость вражеской армии. Идея буквально витала в воздухе. Командующий Сталинградским фронтом А.И. Еременко писал Сталину: «Я уже в течение месяца обдумывал этот вопрос и рассчитывал, что наилучшим направлением удара с Донского фронта является направление с фронта Клетская-Сиротинская на Калач». Это означало наступление в излучине Дона, где в июле начиналась битва за Сталинград. В Ставке Верховного Главнокомандования и Генеральном штабе приняли общую идею Еременко, взлом обороны румын у Клетской и бросок на Калач, но дали ей новое содержание – удар должна была наносить танковая армия, которой навстречу из пустынных степей к югу от Сталинграда наносили удар механизированные корпуса.

Советское командование к ноябрю подготовило план действий, который противник ожидал меньше всего – «наступление с далеко идущими целями». Операция получила кодовое наименование «Уран». Ее должны были осуществлять три фронта. Юго-Западный фронт (без 1-й гвардейской армии против итальянцев на Дону) к началу операции насчитывал 190 тысяч человек, Донской фронт – так же 190 тысяч, Сталинградский фронт – 260 тысяч. Противостояли трем советским фронтам 3-я румынская армия численностью 170 тысяч человек, 4-я румынская армия – 75 тысяч и 6-я немецкая армия – 330 тысяч. Численный перевес войск Красной Армии, таким образом, был не таким уж значительным. Успех «Урана» в основном зависел от мастерства бойцов и командиров в проведении операции, однако неприятности начались еще до первых залпов артиллерийской подготовки. В ночь на 19 ноября 1942 года, назначенный день наступления, поднялась метель, видимость резко упала. За несколько дней до этого Сталин подчеркивал: «если авиаподготовка операции неудовлетворительная, то операция кончится провалом». Теперь из-за метели приходилось вообще отказываться от поддержки авиации, но отменять и откладывать операцию «Уран» было уже поздно. Механизированные корпуса переправились через Волгу. В открытой степи им негде было спрятаться. Если ждать погоды, то противник в любой момент мог вскрыть подготовку крупного наступления. В 7 часов 30 минут утра загремела артиллерийская подготовка, завершившаяся залпом «катюш», которая велась через метель и утренний туман почти вслепую. По счастью, румыны имели гораздо меньший опыт борьбы с танками, чем немцы. Поэтому их оборона буквально рассыпалась уже под первыми ударами танковой армии. Спасти румын от разгрома могла немецкая 22-я танковая дивизия, но ее контрудар не состоялся. Дивизия длительное время была в резерве, и «панцеры», неделями стоявшие без движения, были выведены из строя неожиданными «союзниками» Красной Армии – мышами, которые перегрызли их электропроводку.