Алексей Исаев - 22 июня — 9 мая. Великая Отечественная война

Советский командный пункт перед Зееловскими высотами. Апрель 1945 г. Слева направо: командующий 8-й гвардейской армией генерал-полковник В.И. Чуйков, член Военного совета фронта генерал-лейтенант К.Ф. Телегин, командующий артиллерией фронта генерал-лейтенант В.И. Казаков

ВЕЙДЛИНГ Гельмут (Helmuth Weidling; 1891-1955) – немецкий военачальник, генерал артиллерии, командующий обороной и последний комендант Берлина. Во время Первой мировой войны служил в подразделениях аэростатов, был командиром дирижабля «Цеппелин». Свое пятидесятилетие встретил полковником, а генеральское звание получил только в 1942 г. До этого он был артиллерийским командиром. Звезда Вейдлинга взошла под Москвой в морозную зиму 1941/42 г. Затем он стал командиром дивизии, целый год оборонявшейся под Ржевом. Этот эпизод, несомненно, сыграл свою роль в его назначении на Одерский фронт, где он хорошо дополнял другого ветерана боев за Ржев – Ганса Кребса. После самоубийства фюрера 2 мая 1945 г. Вейдлинг подписал капитуляцию немецких войск и сдался в плен вместе с остатками берлинского гарнизона. В.И. Чуйков описал его так: «Вейдлинг – в очках, среднего роста, сухощавый и собранный». Попав в советский плен, содержался в Бутырской и Лефортовской тюрьмах в Москве, затем – в легендарном Владимирском централе. В 1952 г. был приговорен к 25 годам заключения. Умер в тюрьме через три года от сердечной недостаточности.

Подбитая немецкая средняя самоходно-артиллерийская установка «Штурмгешюц» на подступах к Берлину. Апрель 1945 г. Крыша самоходки сорвана взрывом боекомплекта

Разбитая немецкая легкая самоходно-артиллерийская установка «Хетцер»

16 апреля перешли в наступление и войска 1-го Украинского фронта. Лесистые районы на берегах реки Нейсе к юго-востоку от Берлина благоприятствовали накоплению крупных масс войск. Немцы ожидали здесь удара на Дрезден, который рассек бы Германию пополам. Советское наступление на берлинском направлении для немецкого командования оказалось неожиданным. Поэтому прорыв обороны противника войсками маршала И.С. Конева произошел гораздо быстрее, чем на Кюстринском плацдарме. Немецкие резервы из-за нехватки топлива не подошли к участку прорыва или же подошли слишком поздно. Вечером второго дня наступления состоялся телефонный разговор между Коневым и Сталиным. В своих мемуарах маршал описал его следующим образом: «Сталин вдруг прервал меня и сказал: «А дела у Жукова идут пока трудно. До сих пор прорывает оборону». Сказав это, Сталин замолчал <���…> я доложил свое мнение: «События у нас развиваются благоприятно, сил достаточно, и мы в состоянии по-вернуть обе наши танковые армии на Берлин». После короткой паузы Сталин ответил: «Очень хорошо. Я согласен. Поверните танковые армии на Берлин».

Получив разрешение Верховного Главнокомандующего, Конев незамедлительно разослал приказы в войска. Однако нельзя сказать, что дела у маршала шли блестяще. Темпы наступления войск 1-го Украинского фронта были ниже плановых. Однако помогал опыт. Пробившийся дальше всех танковый корпус армии Рыбалко оказался на берегу реки с взорванной переправой. Глубина брода была всего около метра, и поэтому было принято простое и оригинальное решение: танки форсировали реку методом слепого вождения, при закрытых и герметизированных подручными средствами люках механика-водителя. Через это «игольное ушко» вскоре прошли вперед на Берлин все три корпуса танковой армии Рыбалко.

Сталин, казалось, уже поставил крест на маршале Жукове как покорителе Берлина. Для прорыва к столице Третьего рейха Ставкой Верховного Главнокомандования привлекался соседний 2-й Белорусский фронт Рокоссовского, который изначально получил вспомогательную задачу – разгромить немецкую армию к северу от Берлина. На второй день боев Рокоссовскому было приказано: «После форсирования р. Одер не позднее 22 апреля главными силами развивать наступление на юго-запад, нанося удар в обход Берлина с севера». Однако войска 2-го Белорусского фронта не имели заранее захваченных плацдармов. Им нужно было форсировать и новое, и старое русло Одера. Форсирование шло трудно, и войска Рокоссовского были исключены из участия в Битве за Берлин. Единственным, кто имел в глазах Сталина реальные шансы на покорение немецкой столицы, оставался маршал И.С. Конев. На третий день сражения танковые армии его 1-го Украинского фронта вырвались на оперативный простор. Без труда ломая сопротивление остатков разбитых частей Вермахта и разрозненных отрядов «Фольсксштурма», они мчались к Берлину. Чехарда кадровых перестановок всегда была спутником неудач в боевых действиях. В тот же день, когда маршал Конев перенацеливал своих танкистов на Берлин, Вейдлинг отстранил командира 9-й парашютно-десантной дивизии генерала Бруно Бройера. Этот шаг Вейдлинга мог бы остаться незамеченным, если бы на участке дивизии Бройера оборона Одерского фронта не была бы проломлена на всю глубину – ввод в бой механизированного корпуса Кривошеина оказался той самой соломинкой, переломившей хребет верблюда. На второй день боев передовая бригада корпуса захватила мост через Альте-Одер у города Платков. Переправа была заминирована, но быстрый прорыв советской мотопехоты не позволил немцам ее взорвать. Дальнейшее продвижение частей мехкорпуса было почти безостановочным. Танкисты словно проткнули немецкую оборону тонкой «спицей», далеко вырвавшись вперед на узком фронте.

Брошенная немецкая противотанковая пушка PAK-40 и ее тягач. Удары советской авиации мешали организованному отходу войск Вермахта

К 1945 году Красная Армия в совершенстве освоила технику развития успеха. «Прокол спицей» был немедленно использован советским командованием. Вслед за мехкорпусом Кривошеина в пробитую брешь в немецкой обороне устремились остальные соединения танковой армии С.И. Богданова. Успех Кривошеина также повлиял на его соседа. Маршал М.Е. Катуков впоследствии вспоминал: «У меня под Зееловом обход обозначился на правом фланге, и я принял на себя тяжелую ответственность: снял (танки. – Прим . авт . ), прикрылся истребительной артиллерией, оставил две бригады у товарища] Чуйкова, а ему сказал: «Я пошел, если удачно – за мной». 1-я гвардейская танковая армия двинулась в обход Зееловских высот. Вейдлинг вспоминал: «20 апреля <���…> части, понесшие огромные потери в предыдущих боях, измотанные и усталые до крайности, не могли больше выдержать огромный натиск превосходящих русских войск». Корпус Вейдлинга был к тому моменту обойден с обоих флангов и потерял связь с соседями.