Дэвид Хоффман - Шпион на миллиард долларов. История самой дерзкой операции американских спецслужб в Советском Союзе

Между делом Ролф спросил Толкачева, может ли тот раздобыть еще печатные платы или электронные детали вроде тех, что он передал Гилшеру год назад. Возможно ли это в принципе? Безопасно ли это? Вместо того чтобы сразу отклонить эту просьбу — а Ролф не исключал такой реакции, — Толкачев будничным тоном сказал, что это возможно. Он спросил Ролфа, может ли ЦРУ подготовить список. Но список у Ролфа как раз уже был, его прислали из штаб-квартиры несколькими неделями ранее. Он передал его Толкачеву. Ролф не стал просить взглянуть на список немедленно — в темноте почти ничего не было видно.

Затем Ролф перешел к теме сомнений, которые возникли у ЦРУ по поводу записей рок-музыки; он заговорил об этом очень мягко, чтобы никак не рассердить и не огорчить Толкачева. Если альбомы обнаружат, сказал Ролф, не будет ли у Толкачева неприятностей? Как он объяснит их наличие? Доступны ли они на черном рынке? Где он планирует хранить их? Придется ли ему прятать их от друзей и гостей? Не станут ли друзья сына задавать неудобные вопросы?

Толкачев оживился, на лице его не было ни тени сомнений. Он ответил Ролфу, что ему не составит труда объяснить наличие альбомов в квартире. Все они доступны на черном рынке в Москве, просто он сам ходить туда опасается. Но он добавил, что в случае чего кассеты с музыкой тоже годятся — у него есть магнитофон Hitachi , выпущенный три года назад и купленный в комиссионном магазине, куда люди сдают свои вещи, обычно одежду, но иногда и электронику.

Время встречи было на исходе. Толкачев передал Ролфу 10-страничную записку от руки, в которой предлагал окончательно решить вопрос с оплатой его труда {206} 206 Резидентура — штаб-квартире, 10 декабря 1980, 101150Z. Толкачев уделял пристальное внимание сумме компенсации. В его оперативной записке был длинный раздел с математическими формулами, на основании которых он рассчитывал проценты и курс рубля. Он принял предложение ЦРУ получать 300 тысяч долларов в год, а также проценты, которые он оценил как рублевый эквивалент 43 тысяч долларов в год. В конце записки он признавал, что ЦРУ, возможно, правомерно интересуется, почему он хочет так много денег наличными, если сейчас в работе планы эвакуации, а “все деньги, которые я получил ранее, еще не потрачены”? “Похоже, наш отъезд будет организован не сегодня и не завтра, — писал он. — В течение этого времени все что угодно может отложить мой отъезд или сделать его вообще невозможным; к примеру, я могу попасть в автомобильную аварию или серьезно заболеть и после этого утратить работоспособность”. По его словам, он хотел получить эти деньги на всякий случай, если ввиду чего-то “непредвиденного” ему будет “невозможно выехать из СССР”. .

В последний момент Ролф вспомнил, что есть еще один срочный вопрос из штаб-квартиры. В августе 1980 года Соединенные Штаты объявили о создании стелс-технологии, благодаря которой самолеты становились практически невидимы для радара. Что известно Толкачеву о советской реакции на американские самолеты, созданные с применением этой технологии? И есть ли у СССР своя стелс-технология? Толкачев сказал, что слышал о “невидимом самолете”, но у него нет ответов на эти вопросы и он не хочет сообщать Ролфу информацию, в которой не уверен.

Они гуляли уже 20 минут. Ролф достал из сумки две небольшие книги на русском — новогодние подарки от ЦРУ. Одной из них была брошюра Андрея Сахарова, физика-ядерщика, ставшего диссидентом, которым Толкачев восхищался. Другая — тонкая книжица Анатолия Федосеева, видного советского специалиста по электронике, разработчика РЛС. Созданные им электровакуумные приборы использовались в наземных радарах по всему периметру Советского Союза. Федосеев был удостоен звания Героя социалистического труда и высоких государственных наград, включая Ленинскую премию. В мае 1971 года он поехал на Парижскую авиационную выставку в качестве высокопоставленного члена советской делегации. Оттуда он бежал в Великобританию. Его разочарование советской системой во многом напоминало недовольство Толкачева: дефицит, неэффективность, несостоятельность социализма. Федосеев описал все это в книге “Западня”, которую Ролф теперь вручил Толкачеву.

Сахаров совершил побег из советской системы идеологически. Федосеев бежал физически. Толкачев тоже стал своего рода перебежчиком: он наносил удары системе изнутри.

Толкачев стал благодарить Ролфа, но у него прервался голос. Было уже поздно. Они пожали руки, и Толкачев исчез {207} 207 Резидентура — штаб-квартире, 9 декабря 1980, 090811Z и 091505Z; черновик оперативной записки Толкачеву, без даты; интервью с Ролфом, 2 мая 2012 года и 10 февраля 2013 года. .

Начало 1981 года для штаб-квартиры ЦРУ стало поворотным моментом. Вступивший в должность президента Рейган был полон решимости вдохнуть новые силы и энергию в ЦРУ — его инструмент в глобальной кампании активного противостояния Советскому Союзу. В отличие от картеровского периода с его сомнениями, Рейган во внешней политике опирался на бесцеремонную силу и веру в американскую исключительность, в то, что Соединенные Штаты — “последняя и лучшая надежда человечества”, как он часто заявлял. Те, кто рисковал жизнью ради Соединенных Штатов по всему миру, — моряки, солдаты, летчики и разведчики — в глазах Рейгана были окружены ореолом таинственности. Он верил в то, что за поколение до него сформулировал один из первых авиаторов, генерал Джеймс Дулиттл: ради защиты свободы от тоталитаризма можно пойти практически на все. На пост директора ЦРУ Рейган выбрал Уильяма Кейси, нью-йоркского юриста и стойкого республиканца, который служил в Управлении стратегических служб в Лондоне во время Второй мировой войны, а в правление Никсона возглавлял Комиссию по биржам и ценным бумагам. Кейси, руководивший избирательной кампанией Рейгана в 1980 году, был мешковатым, с сутулой спиной и редкими седыми волосами на лысеющей голове. Говорил он довольно невнятно, часто его речь было трудно понять. Но он твердо знал, чего именно хочет от ЦРУ. Назначение Кейси свидетельствовало о запросе на более смелые и перспективные разведывательные операции. Там, где Тернер стремился минимизировать риски, Кейси готов был азартно рисковать. И если Тернер не доверял агентам, то Кейси требовал вербовать новых и новых {208} 208 CASEY W J. Progress at the CIA. Memo, May 6, 1981. WHORM Subject Files: FG006-02, doc. No. 019195s. 1981. May 6. Ronald Reagan Presidential Library. . Кейси также разделял стойкую антипатию Рейгана к советскому коммунизму, что определяло ход его мыслей и принимаемые им решения.

Холодным утром 15 января 1981 года, за пять дней до инаугурации Рейгана, Тернер, которому предстояло покинуть пост директора ЦРУ, прибыл в Блэр-хаус — гостевой дом через дорогу от Белого дома и историческую резиденцию избранных президентов, где в это время остановился Рейган. Его встретил сам Рейган, а также новый вице-президент Джордж Буш, который был директором ЦРУ до Тернера, и Кейси. Тернеру предстояло в последний раз сделать короткий доклад и поделиться с новым президентом самой закрытой, совершенно секретной разведывательной информацией. Они сидели в президентском кабинете, и Тернер представлял план тайных операций в Афганистане по поддержке боевиков, сопротивлявшихся советскому вторжению. Он рассказывал, как подводные лодки американского флота тайно прослушивают советские подводные кабели связи. Это были и вправду дерзкие операции. Но ценнейшим приобретением управления, сказал он Рейгану, был агент, работающий в московском военном исследовательском институте. Он не только предоставил надежную документацию по советскому потенциалу в области РЛС и авиационной электроники на текущий момент, но и передал планы разработок на десять лет вперед. Его зовут Адольф Толкачев, и его информация стоит миллиарды {209} 209 WOODWARD B. Veil: The Secret Wars of the CIA, 1981–1987. New York: Simon & Schuster, 1987. Pp. 86, 305. .