Роман Бабаян - Территория войны. Кругосветный репортаж из горячих точек

И вдруг этот человек говорит: «А я директор местного аэропорта». Причём говорит на чистом русском языке. Потом выяснилось, что он какое-то время работал в Советском Союзе, там и научился языку.

Мне, конечно, хотелось выяснить как можно больше об авиакомпании Абаджича, правда ли, что её самолёты летают на Кавказ. Но человек мне незнаком и настроения его неизвестны. Напрямую спрашивать не решился. Поэтому начинаю издалека — много ли здесь местных авиакомпаний, куда летают их самолёты, чем они занимаются — возят ли туристов…

Завязался разговор, и он между делом сказал: «У нас здесь есть весьма обеспеченный человек, его зовут Абаджич. У него своя авиакомпания». Я сделал вид, что удивился, спрашиваю: «Что вы говорите? И много у него самолётов?» Директор махнул рукой: «Да нет, откуда. Я здесь от безделья не знаю куда деваться. Самолёты почти не летают. А у этого Абаджича и вовсе всего один самолёт — Ту-134. Ну, я спросил: «Куда же, интересно, этот самолёт летает?» Мой собеседник, видимо, ничего не заподозрив, пояснил, что самолёт летает всегда в одни и те же места — в Стамбул, в Бишкек, в Баку и в Тбилиси. Кое-что стало ясно. Я перевёл разговор на погоду и на прочие мелочи. А когда уже садился в свою машину, будто невзначай поинтересовался — где же сейчас этот самолёт? Оказалось, что он застрял в Бишкеке — его не выпускают оттуда из-за долгов за топливо и за обслуживание!

Чуть мы отъехали в сторону, я сразу же позвонил в Москву, попросил ребят связаться с нашим собственным корреспондентом в Бишкеке Александром Князевым. Пусть он срочно выдвигается в аэропорт и любыми правдами и неправдами снимает самолёт из Боснии, задержанный там за долги. Александр мою просьбу выполнил, но снять самолёт не успел — тот поднялся в воздух буквально за пятнадцать минут до его приезда в аэропорт.

Но мне уже и без этого всё было ясно. Я нашёл в Мостаре офис этой авиакомпании. Совсем маленький. Больше похож на какой-то мини-магазинчик.

Главное — стала понятна схема перемещения моджахедов. Их готовили под Маглаем, затем из Мостара перебрасывали в Баку или в Тбилиси. А там они просто переходили российскую границу и присоединялись к отрядам боевиков в Чечне. Но на этом хозяева базы не останавливались. Они организовали перевозки бандитов из Бишкека — там собирались моджахеды из Афганистана и Таджикистана. Это «пополнение» привозили в Боснию, дополнительно тренировали в горах или в закрытых якобы воинских частях, а потом тем же самолётом перебрасывали на Кавказ. Вот такая была организация. И всё это на боснийской земле, в Европе, да ещё практически под носом у миротворцев!

Впрочем, американцы туда и вовсе не совались, как я смог убедиться. Они, возможно, предполагали, чем занимаются бородатые вооружённые люди в закрытых лагерях, но не пытались им мешать.

Из Мостара я приехал в посёлок Углевик — это была зона ответственности наших российских миротворцев в Боснии. Это недалеко от города Тузла, в котором американцы построили свою огромную военную базу, она существует до сих пор, уходить с боснийской земли заокеанские «защитники мира и покоя» явно не собираются. Её название на английском — «Эйр Форс бейз «Игл» — военно-воздушная база «Орёл». Собственно, это не база, а целый город, по которому ходят даже рейсовые автобусы.

Приехал я к нашим миротворцам и услышал от них следующее:

— Представляешь, только мы проводили тебя в Москву и через неделю получаем сообщение по внутренней системе связи миротворческого контингента. Там говорится, что группа российского телевидения под руководством Романа Бабаяна захвачена в плен арабскими моджахедами на территории Боснии. У нас просто ум за разум зашёл — не могли предположить, что ты так быстро вернулся из Москвы опять сюда, на Балканы. С нас теперь требуют, чтобы мы всё о вас узнали, нашли группу и освободили.

Я рассказал ребятам обо всём, что с нами было. Вскоре мы вернулись в Москву, сделали фильм. Уже прошёл монтаж, звук свели. Осталось только выпустить его в эфир. Но не успели мы этого сделать, как по линии «Интерфакса», «ТАСС» и «РИА-Новостей» прошло сообщение: «Государственный департамент Соединённых Штатов крайне обеспокоен ситуацией в Боснии и Герцеговине. Особенно тем, что на территории этой страны организованы и функционируют лагеря и базы для подготовки боевиков, которых перебрасывают на российский Северный Кавказ. Об этом свидетельствует фильм, подготовленный журналистами российского государственного телевидения».

Это заявление мы и поставили в начало своего фильма — пришлось кое-что перемонтировать. Даже не увидев фильма, американцы поспешили сделать заявление — после нашего визита в штаб дивизии «Норд-Пол» они поняли, что к чему. Так что мы, как получается, вынудили власти США признать очевидное. То, что они признавать явно не хотели.

И ещё об одном хочу сказать в связи с этой командировкой. Тогда, в 2000 году, имя Усамы бен Ладена было известно только узким кругам — военным и политикам. Но и они тогда ещё не знали, что он руководит организацией под названием «Аль-Каида». А ведь это слово в переводе с арабского означает «база». И это мы предугадали, назвав свой фильм именно так — «База». Как говорится, нарочно не придумаешь.

В Косово мне приходилось бывать неоднократно, начиная с 1999 года. Именно за эти командировки я получил в 2000 году медаль от Генерального секретаря НАТО «За участие в миротворческой операции НАТО в Косове». Но этот край, так долго истекавший кровью, памятен мне не наградой, а впечатлением от тех ужасов, которые пришлось пережить его жителям.

Да и нам, журналистам, приходилось попадать в такие ситуации, когда надеяться можно было только на чудо. Ну и на собственную смекалку и быстроту реакции, конечно. Косово буквально кишел вооружёнными людьми, они встречались повсюду, и спрашивать — кто они? — порой было смертельно опасно.

Вот простой пример того, что там происходило. Вместе с нами работали коллеги из киевского бюро информационного агентства «Рейтер». Среди них был Тарас Процюк — тот самый, что четыре года спустя погибнет в Багдаде от снаряда американского танка. Наверное, мы, журналисты, всё же не совсем нормальные. Ведь на всех войнах, во всех странах мира работают практически одни и те же люди. Сегодня мы в Афганистане, завтра — в Косово, послезавтра — в Браззавиле, потом вообще бог весть где. И везде встречаешь знакомых, которые уже воспринимаются как боевые товарищи. Прощаясь друг с другом, мы говорили: «Ну что, старик, где в следующий раз встречаемся? Да одному Богу известно. Там, где опять будут воевать».

Так вот и с Тарасом Процюком, царствие ему небесное. У его группы была бронированная машина «Лендровер Дефендер» с надписями на разных языках: «ТВ», «телевидение». То есть специально сделанная и оборудованная для работы в таких местах, где стреляют.