Дмитрий Винтер - Опричнина. От Ивана Грозного до Путина

Но вернемся к государственной политике. Соотношение «Рима» и «Орды» с веками меняется, но принцип остается неизменным: Золотая Орда («Ордусь») и Рим (а при гипотетическом Габсбурге на русском троне – уже «Третья Римская Орда») против национальных государств Европы, В некоторых из которых уже начинала развиваться западная цивилизация в современном понимании. Но «Третья Римская Орда» направлена и против России-Евразии, против как традиционно славянской, так и традиционно степной ее части. Точнее, против строительства современного (по тем временам) европейского государства на основе как славянской, так и степной «старины». Никакого развития нового, свободного государственного устройства с опорой на традиционные евразийские «вечевую» и «степную» демократии – только империя и деспотизм!

Еще раз: Борис Годунов – далеко не подарок, конечно, но за одно то, что он уничтожил завещание помешанного на «третьеримском синдроме» тирана и помешал таким образом соединить Россию с империей Габсбургов, а кроме того, снова, как в «доопричные» времена, начал дружить с протестантскими странами, ему надо поставить памятник. И не только нам, россиянам, но и западноевропейцам…

Отметим, наконец, что и Симеона Бекбулатовича стали, как уже говорилось, спускать на тормозах после 1571 г. Однако при жизни Ивана Грозного этот «спуск» – скорее видимость, вспомним, что и в 1581 г. он – главный воевода армии, действовавшей (впрочем, скорее бездействовавшей, пока Псков вел неравную борьбу…) против Стефана Батория. Еще раз: не за то ли пострадал Иван-царевич, что сам, как уже говорилось, рвался в бой против Батория, что хотел вместо Симеона сам возглавить войско? ведь для этого надо было отобрать командование у Симеона Бекбулатовича! И снова: кто в таком случае его убил?

А главное – в том, что «спуск» Симеона при Грозном – не триумф исконного русско-евразийского начала над ордынским, а всего лишь триумф Мамаевичей над Тохтамышевичами… Настоящий «спуск» Симеона Бекбулатовича с вершин власти начинается, при Федоре Иоанновиче (читай – при Борисе Годунове). Оно и понятно: «опрично-ордынская» система проиграла Ливонскую войну, от полного разгрома страну дважды спасли те, кого опричники не добили, так что появилась возможность нанести удар по этому режиму политических банкротов, пока они не оправились от шока. Эта возможность и используется: стараниями Годунова (вероятно, не его одного, так как первые год-два после смерти Грозного царя он полновластным правителем еще не был) Симеона ссылают в его поместье, в село Кушалино, а князь И. Ф. Мстиславский попадает в опалу и постригается в монахи в том числе и потому, что приходился ему тестем.

Тем не менее и в 1598 г., после смерти бездетного Федора, по мнению А. Курганова, у Симеона были шансы на победу на выборах царя. Тогда Годунов уже после избрания царем (или до того? – непонятно) посылает сопернику в подарок бутыль отравленного испанского вина, выпив которого, тот слепнет [918], что резко снижает его шансы в борьбе за трон. Но и после воцарения Бориса в 1598 г. в присяге на верность ему подданных, притом что Годунов вообще опасается соперников, именно Симеон выделен как особо нежелательный кандидат на трон, так что русских людей обязуют «не искать в цари Симеона Бекбулатовича или кого-либо другого» [919]. О страхе Годунова перед успехом Симеона говорит, возможно, и то, что еще за три года до смерти Федора, в 1595 г., он тоже подумывал об убежище в Англии «в случае беды» [920].

Отметим, что и преемники Годунова, при всей разнице между ними – и Лжедмитрий I, и Василий Шуйский – продолжали преследовать Симеона Бекбулатовича, пока наконец Василий Шуйский не «законопатил» его в Соловецкий монастырь, причем под жестким контролем – как выедет и как приедет, «чтобы нам о том ведомо было вскоре» [921]. Только Минин и Пожарский разрешили ему в 1612 г. вернуться в Москву, где он в 1616 г. и умер. А мы спросим: если такие разные люди проявляют в каком-то вопросе единодушие, то, может быть, для этого есть основания? Может быть, дело в том, что «Чингисхана» на Московском царстве не хочет никто?

Короче говоря, повторю: Годунов был далеко не подарок, но минимум две хорошие вещи он сделал – уничтожил завещание Ивана Грозного о передаче престола эрцгерцогу Эрнесту Габсбургу, не дал состояться «Чингисхану Всея Руси» Саин-Булату-Симеону Бекбулатовичу. Кроме того, есть за ним и еще некоторые хорошие дела, об одном из которых теперь и представляется целесообразным поведать.

Бориса Годунова довольно часто пытаются «отмазать» от убийства царевича Дмитрия. Вот, например, В. Д. Чарушников отрицает роль Годунова в убийстве Дмитрия, так как никто не ждал, что Федор останется бездетным, а кроме того, Федор не считал Дмитрия своим наследником как рожденного в шестом (на самом деле – в восьмом, если считать Марфу Собакину. – Д. В .) браке, незаконном с православной точки зрения: православие разрешает жениться не более трех раз [922]. Р. Г. Скрынников тоже пишет, что Дмитрий считался незаконнорожденным, но при жизни Ивана Грозного никто не осмеливался сказать об этом вслух [923]. С. Ф. Платонов на этом основании даже называет его «так называемым «царевичем Дмитрием» (кавычки Платонова. – Д. В .)» [924]. В. Д. Чарушников верит приговору комиссии В. И. Шуйского, которая расследовала обстоятельства гибели царевича, поскольку все показания свидетельствуют, что царевич «набросился на нож», и при этом совпадают [925].

Однако К. Валишевский по поводу последнего обстоятельства отмечает, что показания большей части свидетелей «производят впечатления хорошо заученного урока», а также добавляет, что следователи не то не осмотрели тщательно труп царевича, не то даже вообще его не видели! [926]

Что касается бездетности Федора, то к весне 1591 г. брак его с Ириной продолжался уже одиннадцатый год, так что определенные выводы сделать было можно. Возражение по поводу рождения царевича в незаконном браке серьезнее, но и тут при отсутствии других царских сыновей или братьев мог сработать принцип «на безрыбье и рак рыба». В конце концов, не байстрюком же Дмитрий был, Иван Грозный с Марией Нагой таки обвенчались, и Церковь, как-никак, официально разрешила царю жениться более трех раз… Кстати, если Дмитрия считали незаконным, то вот и объяснение того, почему Иван Грозный, как и позднее Борис Годунов, в последние годы правления тоже запрещал жениться князьям Рюриковичам! [927]Хотя, возможно, у него это могло быть связано и с планами передачи трона Габсбургам.

Но уж Борис Годунов в любом случае имел намного меньше прав на царство, чем Дмитрий! Кстати, еще в 1586 г., возражая против требований со стороны лидеров антигодуновской оппозиции развода царя Федора с Ириной, тогдашний митрополит Дионисий сказал, что, мол, царь и царица еще молоды и вполне могут иметь детей, а если бы и не было их, то у Федора есть брат Дмитрий (выделено мною. – Д. В .) [928]. Таким образом, Церковь устами своего главы подтвердила законность прав Дмитрия на престол.