Игорь Прокопенко - По обе стороны фронта. Неизвестные факты Великой Отечественной войны

В 1980 году генерал Шнайдер был удостоен второй высшей награды Германии. Первую он получил в 1939 году из рук Гитлера.

Говорит Герд Шнайдер: «Я не считаю себя нацистом. И отец мой относился к Гитлеру не всегда хорошо. Было такое время, была такая политика нашего государства. А у офицеров не было выбора. Это был приказ, и его надо было выполнять».

После победы в Советский Союз стали возвращаться сотни тысяч остарбайтеров – угнанных в Германию восточных рабочих. Они ехали практически в никуда. Их дома были сожжены, родные убиты. Софья Токаревскаявозвращалась в родную белорусскую деревню Дальва. Вот ее воспоминания: «Русские освободили нас, мы шли до поезда пешком, добирались кто как. Наши солдаты стоят на посту, мы спрашиваем, куда идти, они говорят: «Мы сами тут ничего не знаем». И вот таким способом добирались до поезда. До Минска доехали, а потом из Минска до Плешенц пришли пешком. А там у моей мачехи был брат, я зашла к брату, спросила, как наша Дальва. И он ответил, что нет ее».

Бывшие остарбайтеры и на родине оказались людьми второго сорта. Их обвиняли в пособничестве врагу. На них стояло клеймо «находился во вражеском плену».

Вспоминает Софья Токаревская: «Когда мы вернулись, меня даже на льнокомбинат на работу не хотели брать. Вернулись, мне уже 16 лет было. Мы приехали, дом наш сгорел. Знаете, как на нас сначала смотрели? В 1946 году, оказывается, из НКВД приходили на улицу Краснофлотскую и все про нас расспрашивали. А как, а что, а почему. И как мы уехали, и как нас забрали, и так ли это было, не добровольно ли мы уехали».

Целью тайной организации «Вервольф» были диверсии в тылу советских войск. В июне 1945 года организация была расформирована.

Герман Хорст, один из членов «Вервольфа»,вспоминает: «Что было, этого сейчас уже нет. А что будет, мы не знаем. Значит, наша задача – идти домой.

Мы же получили приказ идти домой. У нас охоты не было воевать, и средств тоже не было, поэтому я пошел домой и попробовал искать себе работу. Потом, 5 июня, к нам домой пришли представители Красной армии и сказали, что я должен с ними идти на допрос. Там очень молодой офицер, недовольный мной. И это был единственный раз, когда меня из Красной армии кто-нибудь бил».

На Германа Хорста завели уголовное дело. Таких дел на немецких подростков в возрасте от 13 до 16 лет было сфабриковано около 5000. Все они обвинялись в диверсиях против советских войск. Хорста приговорили к 10 годам лагерей строгого режима. Отбывать срок его отправили в Советский Союз.

В это же время в Германии пропало около 3000 русских детей. Это были дети освобожденных пленных и остарбайтеров.

Одной из таких детей была Раиса: «23 апреля меня нашли на пыльной дороге в корзине, в древесной стружке, между Хайнсдорфом и Бланкенбургом».

Маленькую Раису нашла немецкая женщина. Так Раиса обрела новую маму и скоро превратилась в обычную немецкую девочку, забыла русский язык и была вполне счастлива в своей новой семье. Но в 1947 году Москва потребовала вернуть всех советских детей на родину.

Раисавспоминает: «Приезжали не один раз, она все не отдавала. А потом русские офицеры сказали, что сожгут дом. И поэтому она отдала. 15 декабря, в 1947 году, меня отняли. И я поступила вот в этот фильтрационный лагерь».

После фильтрационного лагеря Раиса попала в детский дом. Когда она выросла, то решила, что обязательно найдет и свою настоящую мать, и приемную. В 1972 году она нашла свою приемную мать в Германии. Спустя еще 30 лет Раиса нашла родную мать, которая не дожила до встречи с дочерью всего лишь год.

Германа Хорста освободили по амнистии в 1956 году. Он вернулся домой в Восточную Германию. Теперь Хорст считает СССР своей второй родиной. Правда, после возвращения в Германию он так больше ни разу в Россию и не приезжал. Как человек, пострадавший от советского режима, Хорст получает сегодня от правительства Германии 600 евро в месяц.

В июне 1945-го Москва готовилась к Параду Победы. Одиннадцать сводных полков всех фронтов и родов войск готовились пройтись маршем по Красной площади. Ровно в 10 часов навстречу войскам выехали принимавшие парад маршал Жуков и командующий парадом Рокоссовский.

Курсант военного училища Марат Егоровбыл включен в состав сводного полка для участия в параде. Вот что он рассказывает: «Его несколько раз переносили, ловили погоду, ведь должна была авиация пройти. Ловили, ловили и промахнулись. Назначили на двадцать четвертое июня, мы встали, а с утра идет дождь.

А потом мы проходили по Красной площади. И большая беда, самая большая неприятность, что дождь – нас-то он не размочил, хоть промочил, но не размочил, – а вот барабаны раскисли. И вместо четкого ритма, четкого удара – только гул. Начальник училища генерал-майор Русьянцев около Исторического музея повернулся и говорит: «Ну, братцы, руби!» Строевой шаг, 120 шагов в минуту. Оркестр гремит. И мы прошли на едином дыхании».

В парадном строю по Красной площади прошли победители. Они были горды своей победой. Они верили, что больше никогда не будет войны и их страна самая сильная во всем мире. Они не знали, что через несколько лет поколение победителей будет сломлено сталинским режимом, а освобождение Европы обернется новой войной – холодной.

Назад, домой – это стало главным смыслом жизни пленных солдат и офицеров вермахта. Но реальный шанс вернуться был только у тех, кто попал в плен к союзникам.

Лейтенант Карл-Герман Клаубергнаходился в американском лагере для военнопленных: «Прошло три недели плена. Я услышал свое имя в громкоговоритель. Я пошел в комендатуру. Там сидел сержант, который говорил на таком же берлинском диалекте, как и я. Он заглянул в мои документы и сказал: «Вы офицер, тогда другое дело». И меня отпустили. Я не пошел в Берлин, там были советские войска. А отправился к своим родственникам в Айсбург.

Американский шофер довез меня до Регенсбурга и сказал: «Отсюда тебе придется добираться самому». Он дал мне кока-колы, больше у меня не было никакой еды. Так я оказался на свободе».

Карл Клаубергявляется сегодня одним из самых богатых людей Германии. Вся полиграфическая продукция страны печатается на станках фирмы «Клауберг». Он не любит вспоминать войну и считает свое участие в ней скорее необдуманным поступком юности: «Эту германскую саблю я вывез из Сталинграда. Как солдат, я выражаю глубочайшее уважение своим тогдашним противникам. И салютую всем погибшим и выжившим солдатам, и русским, и немецким».

В 1941-м наши солдаты клялись вернуться домой. И возвращались победителями. Но дома слезы радости становились слезами горя: у кого-то погибли родные, у кого-то навсегда остались на войне друзья.