Михаил Скобелев - Стою за правду и за армию!

– Ну, до свиданья, – сказал добродушно Радецкий, пожимая мою руку. – От души желаю успеха вашему отряду. Передайте поклон мой Скобелеву! Счастливой дороги!

Было около четырех часов утра и совершенно еще темно, когда я снова уселся на коня и поехал в обратный путь. Ехать было, пожалуй, еще хуже: хотя дорога была более или менее знакома уже, но зато приходилось преимущественно спускаться или просто скатываться на задних ногах лошади. Где дорога позволяла, я, боясь опоздать, скакал во весь дух, несмотря на крайне неудобное сиденье – туго набитую подушку, где хранится обыкновенно все имущество и походное богатство казака и которую он бережет как зеницу ока. Было уже совершенно светло (часов около восьми), когда я доехал до того места, где еще ночью полетел с лошадью в овраг. Конь мой несколько оправился, и я снова пересел на него. Наконец, я спустился в долину и направился к Иметли. Еще с гор я увидел, что отряд наш уже выступал с бивуака и развертывался в боевой порядок. При этом правый фланг направлялся в обход Шейнова, очевидно с целью отрезать путь отступления туркам. Это совершенно согласовалось с видами генерала Радецкого, а потому я успокоился и несколько сдержал скакавшего все время коня…

Вдали, между войсками, виднелась группа всадников, над которой рельефно развевался белый значок. Я направился на этот знак и скоро был возле Скобелева.

– Ваше превосходительство! Бумаги от генерала Радецкого! – сказал я, передавая ему пакеты.

Генерал прочитал, поблагодарил меня за быстрое исполнение поручения и в продолжение всего дела не тревожил уже более.

Между тем войска наши продолжали наступление против неприятельской позиции, которая резко обозначалась несколькими редутами и линией траншей по обе стороны Шейново.

На правом фланге двигался Углицкий полк, в центре и на левом – стрелки, болгарское ополчение и горная батарея. Донцы находились правее угличан, а уральцы Кирилова охраняли отряд с тыла, со стороны Карлова.

Бой завязала наша горная батарея. Несмотря на ничтожный калибр, действия ее были прекрасны, и маленькие снаряды рвались в самых турецких редутах и траншеях. Неприятель энергично отвечал нам не только артиллерийским, но и сильным ружейным огнем. Вдруг один из снарядов наших ударился в неприятельский зарядный ящик, находившийся в редуте, и в то же мгновение последовал страшный взрыв… Радостный крик прогремел среди наших войск, и, воспользовавшись этой удобной минутой, они бросились в атаку на неприятеля. Атака эта, к несчастью, не имела, однако, успеха. Силы наши были еще слишком ничтожны, позиция неприятельская слишком сильна, а пространство, по которому пришлось двигаться атакующим войскам, не представляло для них ровно никакого прикрытия. На правом фланге Углицкий полк, предводимый храбрым командиром, полковником Панютиным, смело ринулся вперед… Но, встреченный страшным свинцовым дождем, который вырывал из рядов десятки жертв, он должен был остановиться и залег в одной из складок местности. Путь полка резко обозначался массой убитых и раненых, рассеянных по полю. Последние поодиночке тащились обратно, оглашая воздух жалобными стонами…

В центре и на левом фланге такая же участь постигла болгарское ополчение и стрелков Меллера-Закомельского. Хотя они и овладели неприятельским редутом, но, потеряв при этом значительную часть бойцов и сильно расстроившись, не могли удержаться во взятом укреплении и должны были отступить из редута, который снова перешел во власть турок. Видя, как наши стрелки отступают из купленного такой дорогой ценой редута, так и хотелось броситься вперед, крикнуть им: «За мной, братцы!», ворваться вновь в укрепление и прочно засесть за земляною насыпью.

Еще ранее Скобелев разослал ординарцев торопить движение остальных войск – в них была настоятельная нужда. В то время, когда передние бойцы наши потерпели временную неудачу и принуждены были приостановить атаку, не будучи в силах двигаться дальше, подмога, в лице Владимирского и Суздальского полков, уже спешила к ним в боевую линию на выручку.

Общими силами (оставив в частном резерве два батальона) войска наши вновь бросились на неприятеля, и снова загорелся ожесточенный бой. Успех видимо склонялся на нашу сторону, и в некоторых редутах и траншеях уже показались русские кепи. Чтобы поддержать сражающихся и еще более развить успех атаки, Скобелев приказал двум батальонам частного резерва двинуться на подмогу стрелкам и угличанам, а также отправил одного из ординарцев на левый фланг, где находился Казанский полк, охраняющий наше расположение со стороны Шипки, с приказанием направиться возможно скорее упомянутому полку в общий резерв. В самый разгар этого боя на поле сражения прибыл генерал Дохтуров со своею кавалерией.

– В распоряжение вашего превосходительства я прибыл с 1-ю кавалерийской дивизией. Куда прикажете направиться? – доложил генерал Дохтуров, подъехав к Скобелеву.

– Направляйтесь, пожалуйста, скорее на правый фланг. Постарайтесь отрезать совершенно туркам путь отступления и войдите непременно в связь с отрядом князя Святополк-Мирского.

Каждая минута была дорога, и Дохтуров немедленно же поскакал приводить в исполнение приказание Скобелева. Бой между тем продолжался. Раздавалась непрерывная ружейная трескотня, частые орудийные выстрелы, со всех сторон слышались громкие, победные крики «ура». Скобелев внимательно следил за картиной боя и с одного места постоянно переезжал на другое, нимало не стесняясь тем обстоятельством, что возле него то и дело шлепались гранаты и зарывались в землю пули. Он весь был поглощен этой мрачной картиной человеческого истребления, весь был сосредоточен на одной мысли – овладеть во что бы то ни стало этими редутами, батареями, траншеями… Победа или смерть! – иного выбора для него, казалось, не было. Это читалось в его блестящих глазах, в порывистых движениях каждого мускула его воинственного лица, в беспокойных, нервических подергиваниях поводом и ногами по бокам лошади… Еще неудача – и он сам с последним резервом ринется вперед и выйдет наверное победителем, если только какая-нибудь шальная пуля не уложит на месте этого беспокойного гения войны!

– Два батальона Казанского полка пришли в общий резерв! – доложил кто-то из ординарцев.

– Хорошо, – отвечает генерал не поворачивая головы.

– Генерал Дохтуров прислал доложить вашему превосходительству, что он вошел в связь с отрядом князя Святополк-Мирского! – раздается донесение другого гонца.

– Слава Богу, – отвечает снова генерал, и лицо его несколько просияло.

– От князя Мирского приехал казачий офицер с пакетом!