Михаил Кутузов - Тактика победы

Долгом моим поставляю донести Вашей светлости и по всей справедливости свидетельствовать о неусыпных трудах и рвении, с неустрашимой храбростью оказанного в сих местах и на всяком шагу г-на генерал-майора барона Розена.

Верно:

Я, слава Богу, здоров, мой друг, и не побит, а выиграл баталию над Бонапартием. Детям благословение.

Баталия, 26-го числа бывшая, была самая кровопролитнейшая из всех тех, которые в новейших временах известны. Место баталии нами одержано совершенно, и неприятель ретировался тогда в ту позицию, в которую пришел нас атаковать. Но чрезвычайная потеря, и с нашей стороны сделанная, особливо тем, что переранены самые нужные генералы, принудила меня отступить по Московской дороге.

Сегодня нахожусь я в деревне Нара и должен отступить еще потому, что ни одно из тех войск, которые ко мне для подкрепления следуют, ко мне еще не приблизились, а именно: три полка, в Москве сформированные под ордером генерал-лейтенанта Клейнмихеля, и полки формирования князя Лобанова, которые приближаются к Москве.

Пленные сказывают, однако же, что неприятельская потеря чрезвычайно велика. Кроме дивизионного генерала Бонами, который взят в плен, есть другие убитые, между прочими Давуст ранен. Арьергардные дела происходят ежедневно. Теперь узнал я, что корпус вице-короля италийского находится около Рузы, и для того отряд генерал-адъютанта Винценгероде пошел к Звенигороду, дабы закрыть по той дороге Москву.

Вашего Императорского Величества всеподданнейший

[P. S.] Некоторые пленные уверяют, что общее мнение во французской армии, что они потеряли ранеными и убитыми сорок тысяч.

Почтеннейший граф Федор Васильевич!

Мы приближаемся к генеральному сражению у Москвы. Но мысль, что не буду иметь способов к отправлению раненых на подводах, устрашает меня. Бога ради, прошу помощи скорейшей от Вашего сиятельства.

С совершенным почтением имею честь быть Вашего сиятельства всепокорнейший слуга

Князь Михайло Ларионович!

Знаменитый Ваш подвиг в отражении главных сил неприятельских, дерзнувших приблизиться к древней нашей столице, обратил на сии новые заслуги Ваши Мое и всего Отечества внимание.

Совершите начатое столь благоуспешно Вами дело, пользуясь приобретенным преимуществом и не давая неприятелю оправляться. Рука Господня да будет над Вами и над храбрым нашим воинством, от которого Россия ожидает славы своей, а вся Европа своего спокойствия.

В вознаграждение достоинств и трудов Ваших возлагаем Мы на Вас сан генерал-фельдмаршала, жалуем Вам единовременно сто тысяч рублей и повелеваем супруге Вашей, княгине, быть двора Нашего статс-дамою.

Всем бывшим в сем сражении нижним чинам жалуем по пяти рублей на человека.

Мы ожидаем от Вас особенного донесения о сподвизавшихся с Вами главных начальниках. А вслед за оным и обо всех прочих чинах, дабы по представлению Вашему сделать им достойную награду. Пребываем Вам благосклонны

[…] Звезда Наполеона, может быть, затмится; а что она 26 августа поблекла, это верно. Вот что, интересная особа, поспешила я сообщить Вам. Зачем Вы не остались до 30? Вы в состоянии разделить вполне общую радость всего города. Вы настолько меня узнали, чтобы понять, каково теперь у меня на душе, и как бы я была счастлива встретиться с Вами в лучшую пору моей жизни.

Государь справедливо оценил заслуги Кутузова: он пожаловал его фельдмаршалом; у меня портрет его. Лучшая же нам награда заключается в возрождающемся спокойствии России и, смею сказать, Европы. Не осуждайте меня за чрезмерную гордость; если уже позволено гордиться, то именно тогда, когда имеешь мужа, подобного моему. Прощайте, милая интересная особа. […]

Сентября 1. Армия отступила к г. Москве; расположилась лагерем: правый фланг перед деревнею Фили, центр между селами Троицким и Волынским, а левый фланг перед селом Воробьевым; арьергард армии при деревне Сегуне.

Сей день пребудет вечно незабвенным для России, ибо собранный Совет у фельдмаршала князя Кутузова в деревне Фили решил пожертвованием Москвы спасти армию. Члены, составлявшие оный, были следующие: фельдмаршал князь Кутузов, генералы: Барклай-де-Толли, Беннигсен и Дохтуров; генерал-лейтенанты: граф Остерман и Коновницын, генерал-майор и начальник Главного штаба Ермолов и генерал-квартирмейстер полковник Толь [84].

Фельдмаршал, представя Военному совету положение армии, просил мнения каждого из членов на следующие вопросы: ожидать ли неприятеля в позиции и дать ему сражение или сдать оному столицу без сражения? На сие генерал Барклай-де-Толли отвечал, что в позиции, в которой армия расположена, сражения принять невозможно и что лучше отступить с армиею через Москву по дороге к Нижнему Новгороду, как к пункту главных наших сообщений между северными и южными губерниями.

Генерал Беннигсен, выбравший позицию перед Москвою, считал ее непреоборимою и потому предлагал ожидать в оной неприятеля и дать сражение.

Генерал Дохтуров был сего же мнения.

Генерал Коновницын, находя позицию перед Москвою невыгодною, предлагал идти на неприятеля и атаковать его там, где встретят, в чем также согласны были генералы Остерман и Ермолов; но сей последний присовокупил вопрос: известны ли нам дороги, по которым колонны должны двинуться на неприятеля?

Полковник Толь представил совершенную невозможность держаться армии в выбранной генералом Беннигсеном позиции, ибо с неминуемою потерею сражения, а вместе с сим и Москвы, армия подвергалась совершенному истреблению и потерянию всей артиллерии, и потому предлагал немедленно оставить позицию при Филях, сделать фланговый марш линиями влево и расположить армию правым флангом к деревне Воробьевой, а левым между Новой и Старой Калужскими дорогами в направлении между деревнями Шатилово и Воронково; из сей же позиции, если обстоятельства потребуют, отступить по Старой Калужской дороге, поскольку главные запасы съестные и военные ожидаются по сему направлению.