Энтони Бивор - Высадка в Нормандии

8 августа, когда битва за Мортен и операция «Тоталайз» были в самом разгаре, Брэдли загорелся идеей заманить немцев в ловушку между Аржантаном и Фалезом. Прибывший в его штаб с инспекцией Д. Эйзенхауэр поддержал эту инициативу. Другим гостем Брэдли в тот день был министр финансов США Генри Моргентау. Возбужденно демонстрируя ему карту, Брэдли заявил: «Такая возможность представляется командующим раз в столетие, если не реже. Мы можем уничтожить целую вражескую армию».

Он связался с Монтгомери, чтобы обрисовать тому свой план. Монтгомери, после некоторых колебаний, согласился. Ему больше нравилась идея протяженного охвата до самой Сены. (Впрочем, если бы Брэдли предложил свой план на сутки позже, когда стало ясно, что наступление Симондса застопорилось, Монтгомери вполне мог бы его отвергнуть.) Паттон, также предпочитавший окружить отступающих немцев на Сене, отнесся к плану Брэдли с еще большими сомнениями, но все же согласился перебросить 15-й корпус Хейслипа, находившийся к северу от Ле-Мана, в направлении Алансона и Аржантана на соединение с канадской 1-й армией, двигавшейся на Фалез с юга. Он считал, что вторую ловушку можно расставить и позднее.

Тем временем 20-й корпус армии Паттона расчищал южный фланг в долине Луары. При приближении к Анже рота «Шерманов» перехватила небольшую немецкую колонну, в результате чего удалось захватить «жалованье для целой дивизии». 9 августа часть корпуса атаковала Анже. Три головных батальона задержал большой противотанковый ров. Бульдозеры инженерно-саперных подразделений частично засыпали его, и вскоре танки вошли в город. Три моста через реку Майен были взорваны немцами, но инженеры сумели восстановить один из них. Ночью 10 августа американцы начали переправляться на восточный берег. 2-й пехотный полк 5-й дивизии занялся зачисткой города. «Французы избивали коллаборационистов, – докладывал один лейтенант. – И хотя мы их забирали, французы отнимали их у нас и избивали снова».

Попытки немцев организовать оборону южного фланга были обречены на провал из-за царившей там неразберихи. 9-я танковая дивизия понесла огромные потери, а 708-я пехотная была почти полностью уничтожена, не считая шестидесяти отставших солдат, пробившихся позднее к своим [251]. Командира немецких войск в Ле-Мане обвинили в «потере самообладания» и отдали под трибунал.

Клюге и Эбербах не знали, где на тот момент находились передовые отряды Паттона. Но 10 августа немцы перехватили радиограмму 5-й танковой дивизии. Она подтвердила их опасения о том, что левый фланг 3-й армии Паттона вытягивается на север к Алансону, угрожая и тылу немцев, и главной базе их снабжения. В городе были спешно сформированы сводные отряды из «тыловых подразделений, взводов технического обеспечения и кое-как отремонтированных танков» – всего, что осталось от Учебной танковой дивизии. Механикам и поварам раздали фаустпатроны. Но Алансон был уже обречен.

В полдень 11 августа Эбербах прибыл в штаб 81-го корпуса, расположенный северо-восточнее Алансона, для встречи с Клюге и Хауссером. Они уже знали, что 9-я танковая дивизия понесла тяжелые потери и отступает в леса севернее города. На тот момент от нее осталось лишь чуть больше одного пехотного батальона, один артдивизион и шесть танков. Было ясно, что сдерживать противника она больше не сможет. Американцы совсем скоро должны выйти к штабу корпуса. Генералы стали спешно готовиться к отходу на восток. У Эбербаха не оставалось времени даже для контратаки на южном фланге силами танковых дивизий, отступивших из Мортена. Единственное, что они могли сделать по прибытии, – это попытаться сформировать линию обороны. Вокруг них рушился весь немецкий порядок во Франции, но Гитлер продолжать стоять на своем. «Контрудар на Авранш должен быть осуществлен!» – таков был его приказ. Эбербах едва не задохнулся от гнева. «Просто уму непостижимо, что ОКВ проглядело ловушку, особенно после Сталинграда, Туниса и Крыма».

Внезапно неподалеку послышались выстрелы танковых орудий. «Вокруг стали падать вражеские снаряды, – писал Эбербах. – Повсюду поднимались клубы дыма от подожженных машин. Начать отход мы смогли лишь с наступлением темноты. Когда проезжали через Се, я заметил хлебопекарную роту, занимавшую оборонительные позиции. Улицы были запружены солдатами тыловых войск, устремившимися на север». На перекрестках стояли подразделения фельджандармерии, там же разворачивались летучие военно-полевые суды, задачей которых была борьба с дезертирами. Из большинства бегущих наспех сколачивали боевые команды.

На следующий день по приказу Эбербаха 116-я танковая дивизия, первой прибывшая из мортенского сектора, направилась к Се, но столкнулась там с французской 2-й танковой дивизией, которая только что присоединилась к корпусу Хейслипа. В тот же вечер Эбербах узнал, что 116-я дивизия почти полностью уничтожена огнем артиллерии и танков и что американцы прорываются к Аржантану. Небольшой штабной группе Эбербаха вновь удалось ускользнуть, но путь длиной 32 км занял у них шесть часов. На узких дорогах образовались заторы: техника вермахта ползла со скоростью пешехода. Потеря базы снабжения в районе Алансона означала, что и 7-я армия, и танковая группа Эбербаха должны будут снабжаться из запасов 5-й танковой армии, у которой и так уже на исходе были горючее и боеприпасы.

Вести о гибели 9-й танковой дивизии еще не дошли до соединений, отступавших на восток с мортенского участка. Они считали, что их южный фланг прикрыт. Истребители-бомбардировщики противника продолжали наносить удары по машинам со слабой броней, особенно же по грузовикам с припасами. Эта тактика оказалась эффективной. Нехватка горючего заставила 1-ю танковую дивизию СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» уничтожить часть боевых машин. Солдаты отступали на всех доступных транспортных средствах, а на передних крыльях машин обычно лежали наблюдатели за воздухом, высматривавшие вражеские самолеты. У одной роты сохранился захваченный в Италии автобус «Фиат», но его шины были настолько исколоты, что их пришлось набить соломой.

На юге ефрейтор Шпикеркеттер с небольшой группой саперов, сумевших выскользнуть из Авранша, ехал на восток, а позади уже шли колонны Паттона. В кузове трофейного советского трехосного грузовика солдаты везли бочонок кальвадоса, спрятанный среди мин. Их командир, лейтенант Новак, сумевший разыскать их на площади в центре небольшой деревушки, к несчастью для солдат обнаружил и бочонок. Вскоре офицер уже был мертвецки пьян и провозгласил ироничный тост: «Кальвадос все еще в руках немцев!»

Используя мины для минометов и любую другую доступную взрывчатку, саперы продолжали готовить мосты к подрыву. В одном маленьком городке, едва они закончили работу, шедшее в арьергарде эсэсовское штурмовое орудие выкатилось на мост и порвало своими гусеницами все провода. Прежде чем они успели что-либо исправить, появился «Шерман» и ринулся на мост. Эсэсовская САУ подбила его первым же выстрелом, и танк загорелся. Командовавший эсэсовцами унтер-офицер посоветовал саперам покинуть город. В подтверждение его слов через несколько мгновений вокруг начали падать снаряды американской артиллерии. Один из них угодил в трофейный грузовик, на котором солдаты ехали столько времени. Тогда саперы угнали у французов «Ситроен» и устремились к Парижу. Возможно, именно эта машина и позволила им избежать внимания и англо-американских пилотов, и бойцов Сопротивления.