Макс Хейстингс - Вторая мировая война. Ад на земле

В Индии функционировали отдельные бордели для чернокожих, служивших в британской армии 26(правда, некий католический офицер настоял, чтобы предназначенное его полку заведение прикрыли, но это по религиозным соображениям). В 1942 г. взбунтовалась 25-я Восточноафриканская бригада. Генерал Уильям Платт рапортовал: «Многочисленные инциденты почти во всех сомалийских подразделениях, отказ повиноваться приказам, сидячие забастовки, дезертирство с оружием, ненадежность в качестве охраны, воровство и потворство воровству, периодическое бросание камнями и угроза холодным оружием». В Индии в 1944 г. произошли столкновения между чернокожими солдатами и населением поблизости от лагеря отдыха Ранчи: шесть индийцев погибло, нескольких женщин изнасиловали.

Британцы утешались мыслью, что все эти неприятности в сравнение не идут с полномасштабным восстанием чернокожих французских стрелков в лагере Тиарой под Дакаром и волнениями в батальонах бельгийской жандармерии в Конго. Но командование было фраппировано поведением некоторых колониальных частей на поле боя, в том числе батальона Королевских африканских стрелков, который обратился в бегство, едва соприкоснувшись в Бирме с противником, и двух батальонов 11-й Восточноафриканской дивизии, которые в той же Бирме отказались форсировать реку Чиндуин, заявив: «Мы готовы выполнять приказы, но дальше не пойдем». Бригадир Дж. Кри докладывал, что, учитывая дурное обращение с чернокожими солдатами, «нам еще повезло, если все так и сведется к нескольким вспышкам, а не перерастет во всеобщее восстание» 27.

Все такого рода инциденты и комментарии к ним следует рассматривать в более широком контексте: сотни тысяч африканских солдат исполняли свой долг в качестве трудовой или действующей армии, в том числе под огнем, вполне отважно и достаточно эффективно. Однако преувеличивать их вклад в общее дело нет смысла. Цели союзников были им чужды, большинство воспринимало себя как наемников и по привычке повиновалось белым господам. Родезийский офицер описывал похороны погибших африканцев в каменистой, неподатливой земле Сомали:

«Бедный капрал Атанг, суть твоего характера – самоотречение и скромность. Как бы ты огорчился, узнав, что твоя могила доставила столько хлопот и помешала усталым людям отдохнуть. Его осторожно опускают в могилу. Откинуто окровавленное одеяло… И, наконец, Аманду, муссельман [так!], который умер, сжимая свою любимую винтовку. Старший сержант роты D и группа единоверцев провожают его. Двое спустилось в могилу, им передают тело с носилок, они медленно опускают его на дно… Звучным высоким голосом главный плакальщик заводит старинный арабский стих – заупокойную молитву» 28.

Таков сентиментальный взгляд на роль колоний в войне. Совсем иначе видит те же события чернокожий южноафриканец Фрэнк Сексвейл, для которого этот конфликт – «война белых людей», война англичан. Южная Африка принадлежит Англии, «все, что делает африканер, он делает по приказу своего хозяина, Англии» 29. Рассуждения Сексвейла в точности отражают равнодушие почти всех его черных и цветных соотечественников к этой борьбе, но при этом он не различает и оттенков в настроениях белых южноафриканцев. Среди африканеров были крепки давние прогерманские симпатии. Фельдмаршал Смэтс, премьер-министр Южной Африки и близкий друг Черчилля, с трудом одолел в 1939 г. парламентскую оппозицию, требовавшую сохранения нейтралитета. Он не только втянул свою страну в войну, но и позаботился о том, чтобы ее вклад в общее дело был достаточно заметен. Однако с первого дня и до последнего он наталкивался на сильное сопротивление и ни разу не осмелился объявить мобилизацию. Белых добровольцев было не так много, а ближе к концу 1940 г. в Йоханнесбурге начались антивоенные демонстрации. Некоторых откровенных нацистов пришлось интернировать до конца войны, в том числе и будущего премьер-министра Йоханнеса Форстера.

В Австралии англичане могли рассчитывать на гораздо более широкую поддержку. В 1939 г. на призыв откликнулись тысячи добровольцев, таких как Род Уэллс, сказавший себе: «Идет война. Доброй Старой Стране требуется помощь. Пойдем и покажем им, из какого мы сделаны теста» 30. Три дивизии австралийцев отличились в средиземноморских боях, еще две присоединились к ним на Новой Гвинее и в других тихоокеанских кампаниях. Но война выявила также политическое напряжение и разделение «у антиподов». Полмиллиона рядовых американцев, побывавших в Австралии с 1942 по 1945 г., прониклись расположением к этой стране, но офицеры возмущались провинциальностью австралийцев, жесткими методами профсоюзов, особенно в доках, им казалось, что не так уж энергично местные участвуют в глобальном конфликте. Макартур кисло намекал, что дух австралийцев подорвало двадцать лет социалистического правления. 26 октября 1942 г. военный корреспондент The New York Times Хэнсон Болдуин опубликовал ядовитую критику Австралии:

«Обычные проблемы коалиционной войны обостряются здесь из-за еще одного фактора, вызывающего недовольство самих австралийцев: из-за деятельности профсоюзов. Совершенно очевидно, даже с точки зрения большинства местных жителей, что профсоюзные требования “прав” – работать лишь определенное количество часов, отдыхать вторую половину дня субботы и все выходные – и в целом отношение к войне помешали Объединенным Нациям максимально привлечь Австралию к общим усилиям войны. Точнее всего, позицию профсоюзов “у антиподов” можно определить как “самоуспокоенность”: им лишь бы сохранить привилегии мирного времени».

Болдуин указывал, что обструкционизм австралийских профсоюзов вынудил перекладывать многие обязанности на американских солдат. И он приходит к выводу: «Мы, живущие в демократических государствах, приверженные личным правам и своему легкому, беззаботному образу жизни в мирное время, забыли, какой суровый хозяин война: в пору войны нельзя жить по законам мира». Высказывания Болдуина вызвали в Австралии бурю негодования, ими возмущались и их опровергали, но они соответствовали мрачной реальности, и английское правительство разделяло чувства этого корреспондента. Многие австралийцы показали себя отличными солдатами, но еще большее число их соотечественников предпочитало воспользоваться «демократическими свободами» и не соваться на поле боя.

В Канаде также заморская служба оставалась делом добровольным, а потому в армии хронически недоставало пехотинцев. Хотя канадцы сыграли существенную роль в сражениях за северо-восточные регионы Европы и в Итальянской кампании, в Битве за Атлантику и в бомбардировках Континента, Французская Канада держалась особняком и не хотела вмешиваться в борьбу. «Скверный вечер в Монреале, французские канадцы ругаются, плюют в нас, некоторых ребят выкинули из баров» 31, – записал проходивший обучение пилот ВВС, чью часть временно разместили в этом регионе. В августе 1942 г. 59 % французских канадцев угрюмо, отвечая на вопрос анкеты, заявили, что, по их мнению, единственная причина участия страны в мировой войне – членство Канады в Британском Содружестве 32.