Роберт Гейтс - Долг. Мемуары министра войны

На следующий день, после совещания СНБ по Афганистану, президент пригласил нас с Малленом в Овальный кабинет. Он спросил, каково наше мнение по поводу НСНГ, и я ответил, что оно ничуть не изменилось. Мне рассказывали, прибавил я, что, едва твердо установлено, что военнослужащий уличен в том, что определяется как «гомосексуальное поведение», закон однозначно требует его увольнения. Сославшись на консультацию Джея Джонсона, я подчеркнул, что президент «предлагает приостановить наиболее директивную часть закона». Когда всем стало ясно, что я не намерен отступать, Обама подытожил: «Я не стану просить вас поддержать то, к чему вы не расположены. Да, я лидер свободного мира, но не в моих силах, похоже, добиваться исполнения всех желаний».

Мне показалось, что голос у президента какой-то хриплый. Выходя из Овального кабинета, я неосмотрительно спросил, как он умудрился простудиться. Обама только махнул рукой, как бы намекая: не подлизывайся ко мне, я очень, очень зол. Он разозлился на меня действительно сильно, никогда раньше такого не случалось. Обама был убежден, что закон НСНГ – ошибка, и был чрезвычайно расстроен тем, что ничего не может с этим поделать. Я оказался одним из главных препятствий, однако, очевидно, он не решался приказать мне выполнить то, что я сам считал неправильным.

В тот же день, 20 октября, суд Девятого округа удовлетворил апелляцию правительства об отсрочке исполнения решения суда низшей инстанции, и закон НСНГ возобновил свое действие. На следующий день я подписал распоряжение: увольнение из вооруженных сил по признаку сексуальной ориентации допускается исключительно с ведома министра соответствующего рода войск, причем после согласования с главным юрисконсультом Пентагона и заместителем министра обороны по кадрам и боеготовности. Конечно, фактически это означало приостановление увольнений, но я не возражал, ибо закон снова действовал и мы могли его выполнять.

Адмирал Маллен и я публично сообщили о результатах исследования, проведенного по заказу Пентагона, 30 ноября. Я кратко пояснил, что, судя по результатам опросов, «отмена закона НСН, потенциально разрушительная в краткосрочной перспективе, не сулит армии в целом мучительных, травмирующих перемен, которых многие опасались и предсказывали… Ключом к успеху, как и в большинстве случаев, когда речь идет об армии, является обучение, подготовка и прежде всего уверенное и принципиальное руководство, то есть четкая позиция всей цепочки командования».

В заключение я настоятельно посоветовал сенату утвердить новый законопроект, отменяющий действие НСНГ, и направить его на подпись президенту до конца года. Теперь, когда мы опросили наших солдат и офицеров, моя позиция по НСНГ во многом совпадала с позицией Белого дома, хотя бы в отношении к новому законопроекту. Я также предупредил сенатора Маккейна и других противников отмены НСНГ: «Те, кто предпочитает избегать принятия законодательных решений, сознательно доводят ситуацию до абсурда, и в итоге военную политику начнут определять решения гражданских судов». Что касается выступления адмирала Маллена, его суть можно выразить фразой: «Мы можем себе позволить такие изменения в политике».

Мы с Майком 2 декабря доложили о результатах исследования сенатскому комитету по делам вооруженных сил. Самый неприятный момент возник, когда меня спросили, стоит ли настаивать на отмене закона НСНГ, если опросы демонстрируют существенную долю недовольных среди военнослужащих. Я ответил довольно резко: «Не могу вспомнить ни единого прецедента в истории, чтобы в американских вооруженных силах проводился референдум по политическим вопросам. Вы собираетесь спрашивать у солдат, нравятся ли им пятнадцатимесячные командировки? Или хотят ли они участвовать в подавлении повстанцев в Ираке? Наша военная машина под руководством гражданских лиц никогда так не работала».

Несколько неопределившихся сенаторов сделали свой выбор на основании пентагоновского исследования, и вопреки ожиданиям большинства политиков и комментаторов 18 декабря сенат проголосовал за отмену закона НСНГ, а 22 декабря президент подписал новый закон. Бросилось в глаза, что на церемонии подписания, которая транслировалась по ТВ, сценаристы и режиссеры намеренно разместили за спиной президента флаг морской пехоты. Массивные бюрократические колеса Пентагона вдруг закрутились с необыкновенной быстротой, ибо требовалось привести военную политику и правила министерства обороны в соответствие с новым законом и подготовить необходимые обучающие материалы для вооруженных сил. К концу февраля обучение уже шло полным ходом: начали с командиров, а затем охватили все два миллиона мужчин и женщин в военной форме. Министры родов войск и начальники штабов забыли о недавнем скептицизме и возглавили усилия по перестройке военной культуры. Новый командующий корпусом морской пехоты Джеймс Амос, который, как и его предшественник, выделялся среди прочих глав родов войск резким неприятием планов по отмене НСНГ, теперь отчаянно добивался, чтобы морские пехотинцы обучились новым правилам в первую очередь и лучше остальных.

Обучение шло гладко, но процесс сертификации изменений в законодательстве не завершился до моего ухода в отставку. Президент подписал третий и последний сертификат, требуемый для окончательной отмены закона НГНС (его уже подписали министр обороны Леон Панетта и председатель ОКНШ Майк Маллен) 22 июля 2011 года, через три недели и два дня после моего ухода. В соответствии с условиями нового закона условия НГНС были аннулированы во всех подразделениях американских вооруженных сил 22 сентября 2011 года. И ни малейших сложностей не возникло. Мы перевернули страницу в истории, и мир не покачнулся.

Мне могут возразить: мол, раз все было так тихо и спокойно, следовало отринуть наши страхи и опасения и действовать гораздо быстрее. Но я считал и считаю, что успешная реализация новой военной политики всецело обязана планированию и подготовке, которые ей предшествовали.

Переброска войск туда, где они сильнее всего требовались, оставалась насущным вопросом моей повестки дня в 2010 году. С начала года в Афганистане стали появляться вездеходы MRAP, ощутимо снижая уровень потерь среди личного состава и обеспечивая надежную защиту солдат и офицеров. Мы добились значительного прогресса в развертывании на афганском ТВД дополнительных самолетов и беспилотных летательных аппаратов и тем самым серьезно улучшили возможности разведки, наблюдения и рекогносцировки. Но с изменением стратегии, теперь нацеленной на безопасность гражданского населения, все чаще боевые подразделения выдвигались на враждебную территорию в пешем порядке. Потери от самодельных взрывных устройств выросли, ранения и увечья становились все более тяжкими. Когда солдат наступал на мину или на самодельное взрывное устройство, обычно он лишался руки или ноги, и ему еще везло, если подрыв не сопровождался сопутствующими повреждениями паховой области, таза или брюшной полости. В такие раны попадали грязь и осколки, осложняя лечение в полевых условиях. Да, теперь, благодаря увеличению парка санитарных вертолетов, а также эффективности полевой хирургии, раненый солдат в большинстве случаев выживал, но его ожидали годы операций и реабилитации, годы борьбы и боли.