Мирослав Морозов - Мифы Великой Отечественной (сборник)

В марте 1938 г. лайнер вышел в первое круизное плавание. Вопреки упорно тиражировавшимся в советское время штампам теплоход предназначался отнюдь не для отдыха элиты рейха, а для отдыха активистов фронта – простых рабочих. Еще одной его отличительной чертой, которой особо гордились нацисты, было то, что все пассажирские места имели один-единственный класс! За 17 довоенных месяцев «Густлоф» успел совершить 44 рейса (большинство – на Средиземном море вокруг Италии, куда пассажиры прибывали железнодорожным транспортом) и перевезти 65 тысяч человек. 26 августа 1939 г. теплоход был отозван на родину из очередного вояжа и уже 1 сентября зачислился в списки вспомогательных судов кригсмарине. Началась военная карьера лайнера – его переоборудовали в госпитальное судно. В этом качестве «Густлоф» пробыл до 20 ноября 1940 г., совершив четыре рейса в Балтийском море и по маршруту Германия – Норвегия. Лечение на нем прошли около 7000 человек, 1961 раненый был доставлен в фатерлянд.

Следующий, наиболее длительный этап в жизни судна наступил в конце 1940 г. Использовать дорогостоящий лайнер в районах боевых действий было неразумно, и руководство флота решило до лучших времен превратить его в плавучую казарму. Новыми постояльцами многочисленных кают стали офицеры и матросы 2-го батальона 2-й учебной дивизии подводного плавания (2.U-boote Eehrdivision). Именно в этом качестве «Вильгельм Густлоф» наблюдал взлет и падение Третьего рейха. На своей стоянке в Готенхафене он дважды (9.10.1943 и 18.12.1944 г.) чуть было не стал жертвой воздушных ударов союзной авиации.

Чтобы лучше понять суть дальнейшего изложения, обратимся к рассмотрению оргштатной структуры учебной дивизии. Она состояла из штаба, двух батальонов (abteilung) шестиротного состава и учебной флотилии подводных лодок. Основной задачей такой дивизии (к концу войны в подводных силах кригсмарине их насчитывалось четыре) была начальная подготовка младших специалистов, которые попадали туда сразу после курса «молодого бойца» во флотском экипаже. Лодки учебной флотилии при этом фактически выполняли роль плавучих тренажерных классов, на которых каждый специалист мог индивидуально овладевать своей воинской специальностью в обстановке, максимально приближенной к боевой. Классы имелись и на «Густлофе»; в частности, занятия по водолазной подготовке осуществлялись в его плавательном бассейне. В дальнейшем выпускники школ направлялись на формирование экипажей новых субмарин, после чего уже непосредственно на своем боевом корабле, в составе всей команды, еще не менее 4–6 месяцев тренировались в т. н. «флотилиях обучения» (U-bootaus-bildungsflottille). Так, например, небезызвестная «U 250» находилась в составе флотилии обучения с середины декабря 1943 г. до конца июня 1944 г. Таким образом, за гордым названием «дивизии подводников» скрывалась обычная «учебка», личный состав которой имел за спиной в лучшем случае теоретическую и индивидуальную практическую подготовку.

12 января 1945 г. советские войска нанесли ряд сокрушительных ударов по немецкой обороне на центральном участке фронта, прорвав ее от Восточной Пруссии до Карпат. Наступление Красной Армии развивалось стремительно: 17-го числа была взята Варшава, в начале февраля советские войска захватили плацдармы на Одере. 30 января наши танки вышли к Балтийскому морю в районе Эльбинга, отрезав, таким образом, соединения 3-й танковой и 4-й полевой германских армий на восточных берегах Данцигской бухты. Война теперь полыхала на немецкой земле – там, где она родилась. Значительная часть местного населения, а фактически все, у кого была возможность, покинули родные места и направились на запад, к портам. Оттуда они по льду или на катерах, буксирах и ледоколах пытались пересечь бухту, чтобы оказаться в Готенхафене или на рейде косы Хель, откуда была организована эвакуация в Киль, Свинемюнде, Засниц и Копенгаген. Людские потоки были огромны и требовали привлечения к перевозкам значительного числа судов.

В своих мемуарах, написанных спустя десять лет после окончания войны, командующий германским флотом и последний канцлер «тысячелетнего» рейха Карл Дениц назвал занятие советскими войсками берегов Данцигской бухты в качестве фактора, окончательно предрешившего исход войны в Европе. Несмотря на всю спорность подобной оценки, нельзя не отметить, что она зиждилась на понимании важности сохранения Восточной Балтики в качестве полигона для подготовки новых экипажей подводников. С потерей данной акватории проблема победы или поражения подводных сил кригсмарине, а для Деница и всей Германии, становилась решенной.

Естественно, что, несмотря на утрату этого важного региона, никто в рейхе не собирался прекращать проигранную войну, а напротив, планировал продолжать ее, базируясь на новые районы. Касательно учебных соединений подводных сил, в фазу реализации вступил план операции «Ганнибал», предусматривавшей переброску личного состава и имущества учебных центров в порты и стоянки Кильской бухты. 21 января приказ о подготовке к выходу в море был получен и капитаном плавучей казармы «Густлоф» Фридрихом Петерсеном.

Спустя четыре дня, после осуществления всего комплекса проверок механизмов и получения необходимого снабжения, судно было готово к выходу в море. К тому времени состав его пассажиров был ограничен 918 офицерами и матросами 2-го батальона (командир – корветтен-капитан Вильгельм Цан) 2-й дивизии и 373 женщинами-военнослужащими вспомогательной службы ВМФ. Последние принадлежали как ко 2-й дивизии, так и к частям морской зенитной артиллерии, а также штабам и другим тыловым учреждениям ВМФ. Экипаж судна насчитывал 173 человека.

Безусловно, с учетом наступавшей массовой эвакуации из восточно-прусских земель, этим транспортные возможности огромного лайнера не исчерпывались. 25-го числа последовал приказ начать прием беженцев в количестве до 4000 человек. 28 января пришло указание продолжить погрузку, задействовав и совершенно не предусмотренные для проживания помещения, как, например, плавательный бассейн (там разместились «морские помощницы») и нижнюю прогулочную палубу [232]. В конечном итоге к утру 30 января – дню, на который был назначен выход в море, – на судне с командой и военными насчитывалось в общей сложности около 6050 человек. В последний момент лайнер принял людей дополнительно, в результате чего сумма возросла приблизительно до 6600 (плюс-минус 100 человек), включая 162 раненых военнослужащих Вермахта [233].

Принимал ли «Густлоф» на свой борт исключительно «фашистских бонз и их семьи»? Поскольку данный вопрос почему-то мало интересует зарубежных исследователей, получить ответ на него не так-то просто. С одной стороны, для того чтобы попасть на борт любого транспортного судна, требовалось письменное разрешение местной ячейки НСДАП, с другой – известно, что за четыре с небольшим месяца 1945 г. из портов Данцигской бухты, Кольберга и Свинемюнде было вывезено морем почти 2,5 миллиона гражданских лиц, что вряд ли соответствует численности нацистской партии того времени. Наверное, было бы более правильным предположить, что в тоталитарном государстве, каким в то время была Германия (и не только Германия), правящая партия брала на себя многие государственные функции, что вовсе не означало автоматическое включение всего населения страны в ее ряды. Кроме того, известно, что из числа находившихся на борту мужчины составляли примерно 1400–1500 человек, женщины – 2000–2100 и дети – 3000–3100. Согласитесь, что к двум последним категориям, а именно они составляли подавляющее большинство находившихся на судне, приклеивание ярлыка «фашистские бонзы» было бы, по меньшей мере, смешным.