Мирослав Морозов - Мифы Великой Отечественной (сборник)

Вечером 30 января теплоход вышел навстречу своей судьбе, которая подстерегла его в 23.08 в виде трех торпед «С-13». Первый взрыв произошел, как мы уже указывали, в носовой части судна. Именно там находились основные помещения команды, в т. ч. и каюта Гейнца Шена. Сброшенный с кровати серией взрывов молодой помощник капитана в течение мгновений понял, что «Густлоф» обречен. Быстро найдя карманный фонарик (внутреннее освещение сразу же погасло, но вскоре сменилось на аварийное), он выскочил из каюты, а затем и из носовой части, которая отделялась от остальных помещений лайнера водонепроницаемой переборкой с ограниченным количеством дверей. Буквально спустя несколько секунд все двери в водонепроницаемых переборках были заблокированы командой с мостика. Находившиеся в носовой части «Густлофа» люди, в т. ч. большинство свободных от вахты членов экипажа, были обречены на скорую смерть.

Вторая торпеда взорвалась на расстоянии трети длины корпуса от форштевня, как раз там, где находился плавательный бассейн. Помещение начало заполняться водой почти в тот же момент. Оказавшись в полной темноте, молодые стенографистки и зенитчицы бросились к основному выходу, но нашли его дверь заклиненной. Лишь немногие смогли в условиях паники и почти полной темноты отыскать запасной выход и выбраться из ловушки.

Третья торпеда попала точно в центр «Густлофа», непосредственно в машинное отделение. Из дизелистов, находившихся на вахте, не выжил никто. Все четыре дизеля сразу вышли из строя, оставив корабль без хода и электроэнергии. Отказали даже бортовые радиостанции, так что сигнал бедствия был передан только маломощным передатчиком «Леве». Радиограмму приняли на многих находившихся в море кораблях, но штаб ВМБ Готенхафен получил ее лишь спустя час, после того как ее отрепетовали «по флоту». Впрочем, до спасательных работ мы еще дойдем, пока же «Густлоф» только начал погружаться в холодные воды Балтийского моря с сильным деферентом на нос и креном на левый борт. То, что после попадания трех торпед судно обречено, было понятно и капитану и последнему беженцу. Борьба за живучесть не велась. Разбуженные пассажиры, кто в чем, начали рваться со всех пяти нижних палуб наверх, к спасательным шлюпкам. На трапах и лестницах началась жуткая давка, которая усугублялась наличием у людей значительного количества огнестрельного оружия. Многие отчаявшиеся заканчивали жизнь самоубийством или просили убить их. По расчетам Шена, потери при взрывах, с учетом утонувших в носовой части, в бассейне и трюме, задавленных и застреленных на лестницах, составили около 1000 человек.

Второй акт трагедии разыгрался на верхней палубе. Спасательные средства лайнера включали в себя 12 больших шлюпок, рассчитанных на 50–60 человек каждая, ^катеров на 30 человек и 380 надувных плотиков на 10 человек. Педантичные немцы, несмотря на спешку при погрузке в порту, даже успели провести несколько тренировок по организации посадки в спасательные средства и правильному использованию пробковых жилетов. Но не тут-то было. Расписанные по шлюпкам в качестве гребцов и рулевых матросы лайнера в большинстве погибли при первом взрыве. Руководство посадкой взяли на себя офицеры и унтер-офицеры 2-й дивизии. Отцепившие спасательные средства, вооруженные подводники позволяли садиться в них только женщинам и детям. Укомплектованные подобным образом шлюпки спускались в штормовое январское море на волю волн. Кому-то из их пассажиров повезло – они почти сразу были подобраны «Леве» и подоспевшим «Т 36», остальные же, и их было подавляющее большинство, разносились на своих плавсредствах по морю.

Примерно через 40 минут после торпедирования крен «Густлофа» достиг 22 градусов. Капитан Петерсен дал сигнал: «Всем покинуть судно, спасайся кто может!», хотя фактически он начал исполняться с первых минут. Вода быстро прибывала, но количество людей, желавших вырваться на верхнюю палубу, не уменьшалось. Палуба, находившаяся под сильным наклоном, не могла уместить на себе всех желающих. Массы людей, в основном женщины и дети, в ожидании своей очереди столпились на нижней прогулочной палубе правого борта. Внезапно в ее носовой части появилась вода. Трапы были сразу же заблокированы толпами беженцев, которые мешали друг другу вырваться наружу. Многие пытались выбить толстые стекла, рассчитанные на буйство атлантических штормов, но им это не удавалось. Вода продолжала быстро прибывать и постепенно заполнила все помещение. В последний момент одно из стекол лопнуло, и несколько человек были выброшены на поверхность. По расчетам Шена, сделанным на основе свидетельств очевидцев, общее количество людей, погибших на нижней прогулочной палубе, а также смытых за борт волнами с верхней палубы до гибели «Густлофа», составило еще около 1000 человек.

Следующие полторы тысячи погибли в момент погружения лайнера. В большинстве это были те, кто не успел сесть в спасательные средства и был затянут водоворотом, те, у кого не выдержал организм при попадании в ледяную воду, те, кто захлебнулся и задохнулся. В то же время не вызывает сомнения, что более крепкие подводники, имевшие хорошую физическую подготовку, знавшие, как правильно надеть спасательный жилет, имели неплохие шансы на спасение. Миноносцы, подошедшие к месту гибели теплохода, в первую очередь вылавливали людей из воды. Именно в этот момент удалось спастись Шену, корветтен-капитану Цану и капитану Петерсену. Однако, как мы уже знаем, присутствие «С-13» помешало принять участие в спасательной операции крейсеру «Хиппер», возможности же миноносцев по приему людей были весьма ограниченны. Подняв из воды в сумме чуть больше 1000 человек, они их исчерпали, а в то же время на шлюпках и плотах все еще находилось почти вдвое большее число людей.

Положение находившихся в плавсредствах потерпевших не сильно отличалось от ситуации, в которой оказался экипаж затонувшей подводной лодки «Комсомолец». При температуре воздуха —18 градусов в шлюпках, заливаемых волнами, без теплой одежды на протяжении примерно 2,5 часа они ждали судов, которые могли бы возобновить спасательные действия. Это время не прошло «даром». Многие замерзли, часть шлюпок была отнесена с места катастрофы. Несмотря на титанические усилия, корабли конвоя «Орион» смогли поднять из воды всего 137 человек, прибывший спустя час «Геттинген» и его охранение – уже только 78. И это несмотря на то, что поиски длились до шести часов утра. Все реже и реже в обнаруженных спасательных средствах немецким матросам удавалось находить людей, подававших признаки жизни. Почти все из них впоследствии получили диагноз «обморожение 2—3-й степени», около 40 умерло уже на борту спасателей [234]. Всего же, по подсчетам Шена, общее количество погибших на борту спасательных средств составило примерно 1800 человек, что на 30 процентов превосходит число выживших пассажиров «Густлофа». Даже одна эта цифра превосходит число погибших в нашумевшей катастрофе «Титаника», когда из 2207 находившихся на судне пассажиров и членов команды погибло 1507.