Валентин Рунов - Битва за Крым 1941–1944 гг. От разгрома до триумфа

Сталин терпеливо выслушал Козлова до конца, а потом спросил:

– У вас все? – Да, – ответил генерал. – Значит, вы хотели сделать то, что надо было, но не смогли?

– Да. Мехлис не дал ни малейшей возможности мне выполнить свой воинский долг: удержать Крым, провести наступательную операцию. Он всюду вмешивался в мои решения, давил на меня, и я не мог командовать фронтом, как считал необходимым.

Сталин стал терять терпение и, прервав генерала, спросил:

– Скажите, товарищ Козлов, кто был у вас на фронте командующим – вы или Мехлис?

– Я.

– Значит, вы командующий фронтом?

– Да.

– Ваши приказания обязаны были выполнять все на фронте?

– Да, но…

– Вы, как командующий, отвечали за ход операции?

– Да, но…

– Подождите. Мехлис не был командующим фронтом?

– Не был…

– Значит, вы командующий фронтом, а Мехлис не командующий фронтом? Значит, вы должны были командовать, а не Мехлис, да?

– Да, но…

– Подождите. Вы командующий фронтом?

– Я, но он мне не давал командовать.

– Почему же вы не позвонили и не сообщили?

– Я хотел позвонить, но не имел возможности.

– Почему?

– Со мною все время рядом находился Мехлис, и я не мог позвонить без него. Мне пришлось бы звонить в его присутствии.

– Хорошо. Почему же вы не могли позвонить в его присутствии?

Молчание.

– Почему, если вы считали, что правы, а не он, почему же не могли позвонить в его присутствии? Очевидно, вы, товарищ Козлов, боялись Мехлиса больше, чем немцев?

– Вы не знаете Мехлиса, товарищ Сталин! – воскликнул Козлов.

– Ну, это, положим, не верно, товарищ Козлов. Я-то знаю товарища Мехлиса. А теперь хочу вас спросить: почему вы жалуетесь? Вы командовали фронтом, вы отвечали за действие фронта, с вас за это спрашивается, вы за это смещены. Я считаю, что с вами поступили правильно, товарищ Козлов.

Л. З. Мехлис. Представитель Ставки в Крыму

В то же время И. В. Сталин был достаточно жестким и в отношении Мехлиса, который в ходе операции пытался через Ставку заменить командующего фронтом Козлова на Рокоссовского или Клыкова. При этом в докладах Сталину Л. З. Мехлис пытался всячески дистанцироваться от неудач, которые терпел Крымский фронт, и возложить всю ответственность на командование фронта.

Сталин по этому поводу направил Мехлису телеграмму, в которой подверг его жесткой критике за подобное поведение. В частности, он писал: «Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте вы – не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошибки командования.

Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым. Если вся обстановка показывала, что с утра противник будет наступать, а вы не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для вас. Значит, вы еще не поняли, что вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный представитель Ставки.

Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов.

Дела у вас в Крыму несложные, и вы могли бы сами справиться с ними. Если бы вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли бы. Не нужно быть

Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крымфронте».

После разгрома Крымского фронта, когда всего за 12 дней из 250 тыс. бойцов и командиров Крымского фронта было потеряно безвозвратно 162 282 человека (65% от первоначального состава), Мехлис был снят с постов замнаркома обороны и начальника Главного политического управления Красной Армии, понижен в звании на две ступени – до корпусного комиссара.

Кроме этих двух, за неудачи в Крыму пострадал также и заместитель наркома обороны, Маршал Советского Союза Григорий Иванович Кулик, по которому было проведено специальное расследование. По результатам этого расследования был издан указ Верховного главнокомандующего, в котором, в частности, указывалось, что Г. И. Кулик, «будучи в ноябре 1941 г. уполномоченным Ставки Верховного главнокомандования по керченскому направлению, вместо честного и безусловного выполнения приказа Ставки «удержать Керчь во что бы то ни стало и не дать противнику занять этот район», самовольно, в нарушение приказа Ставки и своего воинского долга, без предупреждения Ставки, отдал преступное распоряжение об эвакуации из Керчи в течение двух суток всех войск и оставлении Керченского района противнику, в результате чего была сдана Керчь 15 ноября 1941 года».

Далее говорилось о том, что по прибытии в Керчь 12 ноября 1941 года он «не только не принял на месте решительных мер против панических настроений командования крымских войск, но своим пораженческим поведением в Керчи только усилил панику и деморализацию в среде командования крымских войск».

Такое поведение Маршала Советского Союза заставило Ставку Верховного главнокомандования провести более углубленный анализ всей деятельности

Г. И. Кулика на фронтах Великой Отечественной войны. В результате этого анализа было установлено, что «такое поведение Кулика не случайно, так как аналогичное его пораженческое поведение имело место также и при самовольной сдаче в ноябре 1941 гг. Ростова, без санкции Ставки и вопреки приказу Ставки».

Не на высоте оказался и моральный облик этого человека. При расследовании было выявлено, что Маршал Советского Союза Г. И. Кулик «во время пребывания на фронте систематически пьянствовал, вел развратный образ жизни и злоупотреблял званием Маршала Советского Союза и зам. наркома обороны, занимался самоснабжением и расхищением государственной собственности, растрачивал сотни тысяч рублей на пьянки из средств государства, внося разложение в ряды нашего начсостава».

И. В. Сталин

В результате проведенного расследования был сделан вывод, что «Кулик Г. И., допустив в ноябре 1941 г. самовольную сдачу противнику городов Керчи и Ростова, нарушил военную присягу, забыл свой воинский долг и нанес серьезный ущерб делу обороны страны. Дальнейшие боевые события на Южном и Крымском фронтах, когда в результате умелых и решительных действий наших войск Ростов и Керчь вскоре же были отбиты у противника, со всей очевидностью доказали, что имелась полная возможность отстоять эти города и не сдавать их врагу. Преступление Кулика заключается в том, что он никак не использовал имеющихся возможностей по защите Керчи, Ростова, не организовал их оборону и вел себя как трус, перепуганный немцами, как пораженец, потерявший перспективу и не верящий в нашу победу над немецкими захватчиками».