Валентин Рунов - Битва за Крым 1941–1944 гг. От разгрома до триумфа

В результате обстрела тяжелыми снарядами батарея форта «Максим Горький I» была выведена из строя, но и после этого защитники форта продолжали вести бой. Укрепившись внутри огромного бетонного бункера длиной 300 м и шириной до 40 м, они огнем всех имевшихся средств отражали атаки противника. Более того, эти группы под покровом темноты неоднократно совершали молниеносные вылазки через потайные ходы и вентиляционные отверстия, нанося внезапные удары по противнику. На неоднократные требования сдаться советские солдаты отвечали автоматными очередями.

Немецким командованием было решено взорвать непокорный форт, вернее, его боевые руины. На подготовку первого крупного взрыва потребовалось много динамита, воспламеняющейся жидкости и дымовых шашек. Но когда после дыма дым рассеялся, красноармейцы все еще стреляли из амбразур и проломов. После второго взрыва обнажилась внутренняя структура огромного бетонного бункера – трехуровневое сооружение, которое походило на маленький город.

Генерал-майор И. Е. Петров и командир 345-й стрелковой дивизии полковник Н. О. Гудзь

За боем в форте «Максим Горький I» пристально следили в Севастополе, в штабе вице-адмирала Октябрьского, поблизости от порта. Офицер-радист лейтенант Кузнецов сидел у рации и слушал. Каждые полчаса с «Максима Горького I» поступали сообщения. Когда обороняющихся советских солдат осталось совсем мало, они сами взорвали командный пункт форта. Из всего гарнизона форта численностью более 1000 человек в плен попало всего пятьдесят, и то все были раненые.

17 июня, когда сражение за форт «Максим Горький I» еще вовсю полыхало, немцы овладели фортами «ГПУ», «Молотов» и «ЧК», «Волга», «Урал», «Сибирь». 18 июня войска противника прорвались к Северной бухте, Инкерману и Сапун-горе. Немцы захватили «Орлиное гнездо».

Севастополь. Осмотр позиций советской батареи

19 июня части 22-й немецкой дивизии вышли к Северной гавани – последнему барьеру с севера на пути к южной стороне Севастополя. Немецкие дивизии наступали по обеим сторонам главной дороги, которая вела к городу с берега. Но наступление шло медленно. Все зависело от овладения господствующей высотой – Сапун-горой, являвшейся ключом к южной части города. Штурм Сапун-горы стал отдельной страницей в героической обороне Севастополя. Бои шли за каждую вершину, за овраги. Но тяжелее всего немцам пришлось в боях за хорошо замаскированные опорные пункты «Северный нос», «Часовенная гора» и Камарские пещеры.

20 июня усиленный 97-й немецкий пехотный полк овладел Северным фортом и знаменитой Константиновской батареей на узкой Северной косе. Таким образом, теперь немцы контролировали порт, и Севастополь оказался в тисках.

Позже Э. фон Манштейн об этих боях писал: «В эти недели я ежедневно, до и после обеда, находился в пути: в штабах корпусов, у артиллерийских командиров, в дивизиях, полках, батальонах и на артиллерийских наблюдательных пунктах. Поэтому я слишком хорошо знал, как обстояло дело в наших частях и соединениях. Полки насчитывали по нескольку сот человек. Мне припоминается донесение одной снятой с переднего края роты, боевой состав которой исчислялся одним офицером и 8 рядовыми».

С 22 по 26 июня в Севастополь на боевых кораблях прибыло последнее штатное боевое соединение – 142-я стрелковая бригада – и были доставлены материальные средства для ведения боевых действий. Начиная с этого дня боеприпасы, продовольствие и медикаменты в осажденный город доставлялись только подводными лодками и в небольшом количестве.

В этот день подводная лодка М-32 под командованием капитан-лейтенанта Н. А. Колышкина доставила в Севастополь бензин и боеприпасы. Уже после того, как она была разгружена, а на борт доставлены раненые, на лодке активизировались бензиновые пары. Опасаясь ударов вражеской авиации, лодка, чтобы дождаться наступления темноты, легла на грунт на глубине 36 м. От дурманящих паров бензина к концу дня потеряли сознание все, кроме командира лодки и главного старшины Н. К. Пустовойтенко. Затем сознание потерял и капитан. В этих условиях Пустовойтенко, с трудом дождавшись ночи, один поднял лодку на поверхность, открыл люки и пустил внутрь свежий воздух. Благодаря этому лодка, экипаж и пассажиры были спасены.

Корабельное орудие на батарее защиты Севастополя

Тем не менее 26 июня на всех имевшихся в распоряжении судах советское Верховное главнокомандование послало в город 142-ю стрелковую бригаду. Подкрепление не смогло изменить хода битвы. 27 июня немцы начали последний штурм. 3 июля все закончилось. Севастополь, сильнейшая крепость в мире, пал. Было разгромлено две советские армии, в плен попало 90 тыс. человек. Офицеры, руководившие обороной крепости, адмирал Октябрьский и генерал-майор Петров, избежали смерти и плена. 30 июня их вывезли из города.

27 июня в Севастополь прорвался последний надводный транспорт «Ташкент», доставивший туда 1264 бойца морской пехоты. На следующий день «Ташкент», приняв на борт 2300 человек (раненых и местных жителей), а также полотно панорамы «Оборона Севастополя в 1854–1855 гг. », вышел в море. По пути в Новороссийск на транспорт немецкой авиацией было сброшено 300 бомб, но «Ташкент», несмотря на повреждения, все же прибыл в порт назначения.

28 июня под Севастополем советские войска отступили к станции Инкерман и к Инкермановскому шоссе. На следующий день город подвергся очередному массированному удару немецкой авиации. Совершив более 1500 самолето-вылетов, она сбросила на позиции защитников Севастополя около 10 тыс. бомб. В то же время десантные части противника, высадившись на южном берегу Северной бухты, захватили западные и юго-западные склоны горы Суздальской, окружили части советской морской пехоты, оборонявшие эту гору.

29 июня, по воспоминаниям Манштейна, «произошла трагедия, показавшая, с каким фанатизмом боролись большевики. Высоко над Инкерманом поднималась длинная, уходящая далеко на юг, скалистая стена. В этой стене находились огромные галереи, служившие в Крыму винными погребами для заводов шампанских вин. Наряду с большими запасами этого напитка большевики создали здесь склады боеприпасов; кроме того, эти помещения использовались ими для размещения тысяч раненых и бежавшего гражданского населения. Когда наши войска ворвались в населенный пункт Инкерман, вся скала за населенным пунктом задрожала от чудовищной силы взрыва. Стена высотой примерно 30 м обрушилась на протяжении около 300 м».