Кирилл Константинов - Рокоссовский. Командующий Парадом Победы

В конце сентября обстановка в зоне действия 16-й армии стала относительно спокойной. Хотя бои местного значения и столкновения с врагом происходили каждый день, их нельзя было сравнить с накалом первых дней обороны ярцевского рубежа. Такое затишье позволяло командующим с соседних участков фронта иногда приезжать друг другу в гости. Соседом Рокоссовского справа тогда был М. Ф. Лукин, командующий 19-й армией, а слева – Ф. А. Ершаков, командарм-20. В ходе таких встреч генералы обменивались имеющимися у каждого разведданными, обсуждали вопросы взаимодействия в случае, если немцы нанесут удар в стыки армий, да и просто общались.

Впрочем, был повод и для серьезного разговора. Командующий Западным фронтом И. С. Конев, исполняя предписания директивы Генштаба от 27 сентября, приказывал войскам фронта сосредоточить все усилия на укреплении оборонительных рубежей, накапливать резервы, усилить бдительность и боеготовность войск. В последние недели на всех участках фронта 16-й и 19-й армий враг практически перестал напоминать о себе. Это настораживало. Вышестоящее командование никаких специальных сведений на этот счет не сообщало.

Скоординировав действия двух армий, провели силовую разведку. Захватили и допросили пленных. Те сообщили, что действительно в последние дни в расположение их частей стали прибывать танковые и моторизованные части. Пришлось усилить группы, контролирующие основные дороги, и большее внимание уделить разведке. Также Рокоссовский распорядился провести мощный артиллерийский обстрел районов, о которых говорили «языки». Напряжение нарастало. В ночь на 2 октября наблюдатели с передовой сообщили о том, что со стороны противника отчетливо слышен гул танковых моторов.

А рано утром 3 октября немцы начали наступление.

Это было начало операции, разработанной германским командованием и проходящей по всем документам под кодовым названием «Тайфун». Ее замысел возник во многом из-за того, что план «Барбаросса», лежавший в основе немецкого вторжения, не дал гитлеровскому руководству ожидаемых результатов. Наступила осень, а русские части не были уничтожены. Более того, они сохраняли боеспособность и, обороняясь, задерживали немецкое наступление. Приближалась зима, к которой фашистские войска не были готовы. Кроме этого, снабжение танковых частей, ушедших далеко вперед от своих баз, оставляло желать лучшего. Германскому военному командованию предстояло решить, что делать дальше: либо приостановить наступление до весны и попытаться ослабить СССР, отрезав регионы, снабжающие страну хлебом, углем и нефтью (Украину, Донбасс, Кавказ), либо завершить кампанию еще в 1941 году. Ставка Гитлера избрала второй путь.

Для решения вновь сформулированной задачи необходимо было окончательно уничтожить советские войска, сражавшиеся, в частности, на пути движения группы армий «Центр». В основу плана был положен двусторонний охват наших соединений и их последующее уничтожение. Замкнуть смертельный замок предполагалось в районе Вязьмы. Для исполнения этого замысла враг создал две ударные группировки. Одна из них концентрировалась в районе города Духовщины, другая – под Рославлем. Используя выявленные разведкой слабые места нашей обороны, немцы начали пробираться в тылы советских войск.

Удар, нанесенный по 16-й армии утром 3 октября, был по сути отвлекающим и не самым мощным. Немцы обстреливали ее позиции из пушек и минометов, несколько налетов совершила авиация, да в начале дня атаковала пехота. Однако гитлеровцы были отброшены от рубежа обороны, а их артиллерия существенного вреда защищающимся не причинила.

Тяжелее пришлось соседу справа – 19-й армии Лукина. На этом участке немцы, имея численное преимущество в танках и бронетехнике, были близки к прорыву. Связи с 30-й армией, сражающейся рядом, не было. Командарм-19 обратился к Рокоссовскому: помогите войсками. В штабе 16-й армии посоветовались и выделили две стрелковые дивизии, танковую дивизию и артполк. В то же время в 20-й армии Ершакова, располагавшейся слева от войск Рокоссовского, все было относительно спокойно. Это и понятно: как 16-я, так и 20-я армии оказывались в клещах немецкого окружения…

Вечером 5 октября из штаба Западного фронта на имя командарма-16 пришла телеграмма. Прочитав ее, Рокоссовский не поверил собственным глазам. Ему предписывалось немедленно сдать свой участок с войсками генералу Ф. А. Ершакову, а самому вместе со штабом прибыть в Вязьму, принять там пять стрелковых дивизий и нанести ими удар в направлении на Юхнов. Но ведь это всего лишь 200 километров от Москвы! Рокоссовский не знал, что накануне авиаразведка засекла движение танковых частей противника в сторону этого города. Колонна немецкой бронетехники, протяженностью до 25 километров, двигалась в сторону столицы. Стратегических резервов, способных срочно прикрыть это направление, не было.

Члены штаба 16-й армии – Лобачев, Казаков, Малинин, Орел тоже недоумевали. Оставлять войска в тот момент, когда немцы в любое время могут атаковать их позиции, казалось безумием. Поэтому еще раз запросили штаб Западного фронта и попросили продублировать приказ за подписью командующего. Через некоторое время подтверждение пришло:

«Командарму-16 и 20 Рокоссовскому и Ермакову.

Командарму-16 Рокоссовскому немедленно приказываю участок 16-й армии с войсками передать командарму-20 Ермакову. Самому с управлением армии и необходимыми средствами связи прибыть форсированным маршем не позднее утра 6.10 в Вязьму. В состав 16-й армии будут включены в районе Вязьмы 50, 73, 112, 38, 229 сд, 147 тбр, дивизион PC, полк ПТО и полк аргк. Задача армии задержать наступление противника на Вязьму, наступающего с юга из района Спас-Деменск, и не пропустить его севернее рубежа Путьково, Крутые, Дрожжино, имея в виду создание группировки и дальнейший переход в наступление в направлении Юхнов. Получение донести.

Значит, ошибки не было, и этот приказ следовало немедленно исполнять. В штаб 16-й армии прибыли Ершаков и офицеры штаба 20-й армии. Под утро все формальности, связанные с передачей войск, были выполнены. Нужно было срочно отправляться в путь. Но еще раз отчаянно обратился за помощью Лукин. Рокоссовский ответил, что отныне войсками распоряжается командарм-20 – обращаться следует к нему. После этого он попрощался с Ершаковым и вместе со штабом и охраной отбыл в Вязьму.

Возможно, неожиданное назначение спасло жизнь Рокоссовскому: через несколько дней генерал Ершаков погибнет, а командарм Лукин, дважды тяжело раненный, попадет в плен к немцам.

В сторону Вязьмы и дальше вновь, как и в самом начале войны, двигались длинные колонны мирных жителей, спасающихся от боев. Встречались и военные соединения. Но больше всего поразили Рокоссовского и его спутников опустевшие рубежи обороны восточнее Ярцево – блиндажи, траншеи, окопы уже никто не занимал. Попытались организовать связь со штабом фронта, но тот не отвечал. Отходившие солдаты сообщили, что их части рассеяны фашистским десантом и танками; мирные жители называли населенные пункты, уже занятые гитлеровцами. Они находились севернее Вязьмы. Контуры фашистского плана «Тайфун» стали вырисовываться.