Кирилл Константинов - Рокоссовский. Командующий Парадом Победы

Долгие дни продолжалась финальная фаза многомесячного сражения под Сталинградом. Тяжелые бои проходили повсюду. Километр за километром наши войска продвигались вперед, неся большие потери.

Немцы стояли насмерть, цепляясь за каждую позицию. Однако их силы были истощены. По метеоусловиям жизненно необходимые грузы в те дни доставлять не удавалось. Вскоре тяжелая техника 6-й армии попросту встала. Еще через некоторое время были потеряны почти все аэродромы и посадочные площадки.

Из Сталинграда навстречу основным силам пробивалась и армия Чуйкова. Именно теперь стало до конца ясно, как важен был удержанный ею плацдарм: она атаковала немцев с тыла. 24 января вражеская 6-я армия оказалась разделена на три небольших котла – на северной окраине, в центре и на южной окраине города. В этот день Паулюс обратился к Гитлеру с просьбой разрешить капитуляцию, чтобы спасти оставшихся людей. Однако фюрер категорически запретил ему складывать оружие.

26 января армия Чуйкова и основные силы фронта соединились у Мамаева кургана. Очередная цель наступления была достигнута! Теперь предстояло разгромить оставшиеся вражеские войска. 31 января фельдмаршал Паулюс был вместе со своим штабом взят в плен войсками генерал-полковника Рокоссовского. Да, кстати, 15 января Константин Константинович был повышен в звании – это было очередное признание. Паулюса же Гитлер назначил фельдмаршалом, давая ему понять, что ни один немецкий офицер столь высокого уровня в плен не попадал. По замыслу фюрера, его верному генералу следовало покончить с собой, но не сдаваться в плен русским. Однако Фридрих фон Паулюс не стал сводить счеты с жизнью, а покорился неизбежности.

Поздним вечером 31 января он был доставлен в помещение штаба Донского фронта. Там его ожидали Воронов, Рокоссовский и переводчик. Между нашими генералами и Паулюсом состоялась беседа, в которой затрагивались вопросы, касающиеся, в частности, обеспечения военнопленных и особенно раненых необходимым. Предложение передать оставшимся частям 6-й армии приказ сдаться Паулюс отклонил. На этом разговор закончился.

Утром 1 февраля по замерзшим, голодным и измученным немецким войскам был открыт невероятной силы огонь из реактивных минометов, пушек, гаубиц. Позиции гитлеровцев проутюжила авиация 16-й воздушной армии. Перед началом танковой и пехотной атаки вопреки правилам военного искусства Рокоссовский приказал выдержать паузу. И, как оказалось, не зря: над многими фашистскими позициями показались белые флаги. 2 февраля сдача в плен приняла массовый характер. Вереницы еле живых людей в форме германских военнослужащих двигались по заснеженным дорогам в расположения советских войск.

По данным, которые приводит Рокоссовский, в плен было взято «… свыше 91 тысячи солдат и офицеров. За время ликвидации котла войска Донского фронта захватили 5762 орудия, свыше 3 тысяч минометов, свыше 12 тысяч пулеметов, 156 987 винтовок, свыше 10 тысяч автоматов, 744 самолета, 1666 танков, 261 бронемашину, 80 438 автомашин, свыше 10 тысяч мотоциклов, 240 тракторов, 571 тягач, 3 бронепоезда, 58 паровозов, 1403 вагона, 696 радиостанций, 933 телефонных аппарата, 337 разных складов, 13 787 повозок и массу другого военного имущества. Среди пленных оказалось 24 генерала во главе с фельдмаршалом» [29].

Это был конец 6-й армии Паулюса и завершение великой Сталинградской битвы.

4 февраля Рокоссовский с Вороновым вылетели в Москву. Нужно было лично доложить Сталину об успешном завершении операции. С аэродрома генералы немедленно отправились в Кремль. Там их ждал теплый прием. Чувствовалось, что Верховный доволен результатами Сталинградской битвы. После долгой беседы Рокоссовскому в торжественной обстановке был вручен орден Суворова I степени.

В конце разговора Сталин сообщил, что собирается поручить Рокоссовскому выполнение серьезной задачи. В те дни Ставка разрабатывала план разгрома большой немецкой группировки, сражающейся против войск Брянского и Воронежского фронтов. Командующему Донским фронтом (который вскоре переименовали в Центральный) следовало, развернувшись на стыке этих двух фронтов, нанести охватывающий удар в тыл и во фланг орловской группировке противника. Впрочем, времени на подготовку, как обычно, отводилось ничтожно мало: уже 15 февраля надо было начинать.

Во время этого приезда в Москву Рокоссовский успел повидаться с женой и дочерью. Юлия Петровна работала в Антифашистском комитете советских женщин, а Ада готовилась стать разведчиком-связным. Семье удалось поговорить всего пару часов, а после этого Константин Константинович вылетел в Сталинград.

Рокоссовскому предстояла трудная работа: его войска надо было в кратчайшие сроки перебросить на несколько сот километров западнее. Главная сложность заключалась в том, что немцы, сражаясь в котле, использовали любую естественную или искусственную преграду для организации обороны. Все железнодорожные насыпи и полотно оказались непригодны для движения поездов. Они были превращены в укрепленные позиции. Недоставало вагонов и специалистов железнодорожников.

Начали готовить войска к переброске, а заодно сообщили в Ставку о возникших трудностях. Там организацию перевозок поручили НКВД. И через некоторое время дело вовсе встало: работники наркомата внутренних дел пользовались стандартным набором средств – угрозы, обвинения во вредительстве, аресты… Железнодорожники были растеряны, нормально работать не могли, и порядка стало еще меньше. Рокоссовскому пришлось повторно обращаться в Ставку и просить вывести из-под контроля НКВД деятельность по перемещению войск. Но долго еще пришлось разыскивать части, выгруженные не на тех станциях, на которых было нужно.

Железнодорожные составы не могли доставить все необходимое непосредственно под Елец. Им приходилось разгружаться за 150–200 километров, и это расстояние войскам приходилось преодолевать своим ходом. Зима в тех краях выдалась снежная. Дороги заносило очень быстро. В отдельных местах сугробы достигали двухметровой высоты. Солдатам нередко приходилось идти пешком, да еще и нести на себе тяжелые минометы и пулеметы. Автомобили на скользких дорогах заносило, и их приходилось вытаскивать из кюветов. Это, в свою очередь, создавало неимоверные заторы. Начальник тыла фронта генерал-лейтенант Н. А. Антипенко впоследствии констатировал: «Если бы командование Донского фронта при погрузке в районе Волги захватило с собой хотя бы прицепные грейдеры, какое бы это дало облегчение войскам! Не без вины был в этом и начальник тыла Донского фронта, который не сумел настоять на более правильном использовании подвижного состава и не пропустил своей властью впереди войск два-три эшелона с дорожными войсками и техникой» [30]. Все эти трудности приводили к тому, что темпы продвижения неизменно падали.