Николай Кузьмин - Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии

Через три месяца, после того как электропитание приборов стало критическим, они самоликвидировались, но еще несколько месяцев там никто не ходил. Боевики вынуждены были искать новые маршруты, и прекратили диверсии в этом районе. В последующем мы неоднократно выставляли РСА на маршрутах.

Многие современные авторы стараются больше показать негативы Афганской войны. Возможно, что это и естественно. Война сама по себе – явление негативное, поскольку гибель и страдания людей, без которых на ней невозможно обойтись, вещь очевидная.

Однако война не только обесценивает жизнь, обнажая в человеке худшие его стороны, но и способствует проявлению лучших человеческих качеств: храбрости, мужества, самопожертвования, верности долгу.

Афганистан показал много таких примеров. Я могу с чистой совестью сказать, что за два года мне ни разу не пришлось столкнуться с трусостью разведчиков или их отказом от выполнения боевого задания. Все те, о которых вы прочитали и прочитаете в моей книге, с честью шли на выполнение задания. Всякое было: неумение, неопытность, обстоятельства, случай; одного не было – трусости и подлости.

Мне особенно запомнился один офицер, сознательно пошедший на смертельный риск ради выполнения задачи. Я не умаляю мужества других его товарищей по оружию, просто это был наиболее яркий пример самопожертвования ради успеха выполнения задачи.

Дело в том, что узким местом в нашей разведывательной работе был вопрос захвата пленных. Именно пленных, захваченных в ходе боя, а не задержанных в ходе «зачисток» или на сторожевых заставах.

Этому есть объяснение: в бою враг вооружен и борется за свою жизнь, как правило, до конца. Поэтому в результате боя нам доставались только трупы, а у них ничего не спросишь. Ставя боевые разведывательные задачи, я все время делал упор на то, что нам нужны именно пленные.

Командиры разведорганов со мной вежливо соглашались, однако снова бой и снова одни душманские трупы. Понимаю, что далеко не каждый сможет вступить в рукопашный бой. Это ведь только в кино бесстрашные бойцы бросают оружие и голыми кулаками добивают врагов. В реальности – все наоборот. И далеко не каждый командир бросит своих солдат в рукопашную схватку. Только самые смелые способны на это.

Расскажу об одном из них.

Старший лейтенант Сергей Федорович Карасев, выпускник Московского ВОКУ 1979 года, командир десантно-штурмового взвода разведывательной десантной роты. Высокий, веселый, 25-летний красивый парень. Прибыл в 783 орб в мае 1983 года.

Прослужил в разведывательном батальоне недолго – всего два с небольшим месяца. Но за это время, что я его знал, он показал себя умелым и мужественным офицером. Он быстро набрал боевой опыт и ему часто доверяли самостоятельные задачи, связанные с немалым риском, которые он всегда успешно выполнял. Солдатская молва быстро определила его место в коллективе – «везучий», а для разведчика это значило немало.

В тот роковой вечер, 31 июля 1983 года, я лично ставил ему задачу на проведение засады в предгорьях у Ханабада. Целью было перехватить на дороге группу главаря Мулло Исхака, которая, по разведданным, должна была ночью прибыть в Ханабад. Банда была небольшая, человек 20–25, но активная и как мы говорили – «злая». За ней числилось несколько нападений на колонны, обстрелы гарнизонов и минирование дорог.

Задачу эту я получил внезапно, где-то часов в 17 этого дня, хотя обычно подготовка к боевому выходу была около суток, а тут на все про все – 6 часов. Карасев со своим взводом утром вернулся с боевого задания, они помылись и отдохнули, а тут новое задание. Правда, в этом не было чего-то особенного, такое случалось часто.

Мы обговорили все вопросы взаимодействия, и я послал вместе с Сергеем своего переводчика Намоза Якубова, так как нам привезли проводника-афганца, местного жителя, знавшего район и место засады.

Дальше я рассказываю словами Намоза, непосредственного участника этого боя:

«…Выехали мы на двух БМП, к полуночи достигли предгорий, там спешились, бронегруппа осталась на месте, а мы дальше пошли пешком к месту засады, до которого было еще километров 5. В пешей группе, кроме нас, двух офицеров, было еще 12 солдат и сержантов и проводник-афганец.

Ночь была лунная, шли мы быстро и вскоре достигли дороги, уходящей в горы. Слышу, впереди какая-то возня, возгласы. Через пару минут дозор тащит какого-то афганца.

Мы с Сергеем быстро его допрашиваем: это местный крестьянин, идет в кишлак недалеко от Ханабада. Сообщает, что недалеко отсюда, в 1,5–2 км, в поле отдыхают 15 человек душманов из банды Гуляма Сохи. Днем они косили пшеницу на земле главаря и теперь отдыхают после трудов праведных. Все они с оружием и выставили посты охраны. Сергей принимает решение совершить налет на эту банду.

В дозор, вместе с захваченным крестьянином, посылает самых опытных разведчиков Немата Шерова, Анатолия Шабанова, Степана Киселя. Через полчаса те увидели костер и около него двух вооруженных душманов. Далее стояла большая палатка, в ней, видимо, спали остальные члены банды. Несколькими выстрелами из бесшумного оружия часовые были убиты. Группа рванулась к палатке, но вдруг раздался выстрел и Карасев упал. В стороне, в стоге соломы, спал еще один бандит, которого никто не заметил.

Он при свете костра, видимо, различил офицера, Карасев тоже его увидел, но тот выстрелил первым. После этого выстрела поднялась бешеная стрельба, бандгруппа была почти полностью уничтожена, взяли трех пленных, один из которых был ранен в руку. Мы вызвали по радио к себе бронегруппу, погрузили на БМП раненого Сергея, пленных и трофеи, и на максимальной скорости рванулись в Кундуз. Сергея мы привезли уже мертвым…»

Так погиб Сергей Карасев. Судьба, рок. Видимо, так ему было написано на роду. Задание у него было другое, никто бы его не осудил, если бы он, сославшись на приказ, пошел бы в назначенный район засады, добросовестно просидел там ночь, а утром вернулся ни с чем. Однако офицерская честь не позволила ему уклониться от боя и пройти мимо.

Сергей Карасев посмертно был награжден орденом Красного Знамени, на его родине – в городе Раменское Московской области, школа, в которой он учился, названа его именем.

По показаниям захваченных пленных мы на следующие сутки нанесли несколько удачных авиаударов, разбомбив «духовскую» базу и несколько складов с боеприпасами. А ханабадских бандитов Мулло Исхака и Гуляма Сохи мы уничтожили примерно через полгода.

Очерк этот я назвал по заголовку статьи о Сергее, опубликованной через несколько дней после его гибели в нашей дивизионной газете, вырезку из которой я храню и поныне.