Алексей Порошин - Проигравшие победители. Русские генералы

Таким образом, действия главнокомандующего невольно явились причиной, разъединившей действия армий, стали дестабилизирующим фактором. Первоначальная идея фронтовой операции вылилась в последовательность несогласованных и не рассчитанных по времени и пространству «…действий обеих русских армий, что обусловило у русских оперативный самотек…».

Перечисленные факторы в совокупности привели к тому, что обстановка, позволившая совершить окружение 2-й армии, была создана главным образом командованием армиями Северо-Западного фронта (в лице главнокомандующего – А. П. ), а не командующим 2-й армии, как отмечено во многих исследованиях. Небезынтересны воспоминания авторитетного маршала Б. М. Шапошникова, в которых он пишет: «Самсонов был умным военачальником. Будучи начальником штаба Варшавского военного округа, он отлично знал Восточно-Прусский театр, и все время ожидал удара немцев с запада в левый фланг своей армии. Если бы Самсонов выполнял все директивы командующего армиями Северо-Западного фронта генерала Жилинского, то он понес бы еще большее поражение». Положительно отзывается о А. В. Самсонове в бытность его на Русско-японской войне и один из иностранных военных корреспондентов. «Среди русских генералов Самсонов, наверно, один из лучших. Он отлично понимает положение и оценивает все трудности, он никогда не рискует легкомысленно своими людьми, но не жалеет их, если то требуется. Исполняя все с величайшим старанием, он все делает без шума и звона».

События Восточно-Прусской операции в августе 1914 г. подтвердили профессиональную несостоятельность Я. Г. Жилинского как военачальника, оказавшегося «…совершенно не в состоянии выполнять то, что от него требовалось». Однако следует отметить свидетельства очевидца – адъютанта главнокомандующего – о том, что все тяжелые дни Восточно-Прусской операции главнокомандующий лично читал все донесения из подчиненных ему армий и лично диктовал телеграммы, отдавая указания по ходу сражения 1-й и 2-й армиям. И лишь тогда, когда уцелевшие войска были выведены из трудного положения и немецкое наступление остановлено, он позволил себе лечь и отдохнуть. Следовательно, главнокомандующий не потерял самообладание и «голову», а управлял своими войсками до конца ровно настолько, насколько он был вообще способен и подготовлен службой к управленческой деятельности в условиях боевых действий.

Личные его некомпетентные как главнокомандующего действия по управлению соединениями и частями Северо-Западного фронта явились одной из главных причин провала операции. В результате значительная часть 2-й армии была уничтожена и взята в плен. Командующий армии генерал от кавалерии А. В. Самсонов застрелился. В скором времени Я. Г. Жилинский был отстранен от занимаемой должности и отправлен в распоряжении военного министра. Больше ему не представилась возможность возглавить соединения и объединения русской армии.

Для войск юго-западного фронта, возглавляемых Н. И. Ивановым, начало войны ознаменовалось «Галицийской битвой» (операции войск фронта в августе 1914 г.). Главнокомандующий, как уже отмечалось ранее, в области высшего военного искусства (стратегии) полностью полагался на своего начальника штаба, сознавая пробел в своем профессиональном образовании. В отличие от Маньчжурской кампании в этой войне М. В. Алексеев был мозговым центром стратегии фронта. К этому времени он по праву считался в русской армии наиболее подготовленным штабным деятелем стратегического уровня.

Несмотря на «подстегивание» со стороны Ставки, требовавшей начать наступление войск Юго-Западного фронта без полного сосредоточения тыла уже 17 июля (что связано с положением Сербии, которая с 15 июля 1914 г. находилась в состоянии войны с Австро-Венгрией), штаб фронта максимально возможно подготавливал силы и средства, обеспечивавшие боевые действия своих войск. Требования союзников, трансформированные в указания Ставки, все же заставили несколько преждевременно начать активные действия фронта. Необходимо отметить, что на военной игре высших военачальников, проводившейся незадолго до начала мировой войны, командующему Киевским военным округом Н. И. Иванову, предназначавшемуся в военное время на должность главнокомандующего Юго-Западного фронта, было предложено выяснить сроки готовности к выдвижению армий фронта. Известный всем своей осторожностью Николай Иудович (при нем на игре состоял в качестве начальника штаба фронта М. В. Алексеев, будучи начальником штаба Киевского военного округа) определил возможность к выступлению для 3-й и 8-й армий на 20-й день мобилизации. В действительности 8-я армия выступила на день раньше, а 3-я армия – на 20-й день.

Первая наступательная операция Юго-Западного фронта явно проявила «бич» российской управленческой мысли, присутствующий на всех уровнях военной иерархии – в ходе подготовки и планирования своих боевых действий в первую очередь «угадать» предположительные действия противника (более подробно изложено во второй главе при рассмотрении академии Генерального штаба). Тем самым внешне активная стратегическая мысль русской Ставки, спланировавшей наступательные действия войск Юго-Западного фронта, в своем практическом исполнении была изначально подвластна стратегии противника. Суть зависимости боевых действий русской армии на всех уровнях от действий противника заключалась в том, что полевой устав рекомендовал свое оперативное решение начинать с решения задачи за противника, угадывая возможные его действия. Этому же учили и в академии Генерального штаба до Русско-японской войны. В результате русское командование, завязывая сражения, оставляло большую часть сил в резерве для парирования возможных действий противника. Вместо того чтобы навязать свою волю противнику, русские выжидали и с развитием наступательных действий противника тратили резерв на «затыкание дыр». Порочность подобной практики старались изжить после войны с Японией, к чему прикладывались все усилия и в академии Генерального штаба, но данное положение прочно укоренилось в головах у большинства командно-штабного состава русской армии.

Русские офицеры. В центре – М.В. Алексеев

Идея первоначальной операции была сформулирована в 1912 г. М. В. Алексеевым и уточнена в 1913 г. «Основными соображениями по развертыванию наших вооруженных сил при войне с державами Тройственного союза». План, во многом основываясь на предвоенных агентурных данных о стратегическом развертывании войск противника, предполагал концентрическим сведением обоих флангов фронта окружить основные силы австро-венгерской армии в районе Львова (предполагаемый район сосредоточения войск противника), нанеся ей с началом боевых действий сокрушительное поражение. Две центральные русские армии фронта (5-я и 3-я) направлялись непосредственно к Львову. Фланговые армии (4-я и 8-я) выводились в тыл указанного района. Главная роль в операции принадлежала войскам Н. В. Рузского, которые по своему боевому и численному составу были наиболее сильны.