Алексей Порошин - Проигравшие победители. Русские генералы

В. М. Драгомиров

Н. В. Рузский

Эту же зависимость Н. В. Рузского от В. М. Драгомирова отмечал и А. Керсновский в своих исследованиях Первой мировой войны. Описание Галицийской битвы он закончил выводом, что М. В. Алексееву в ходе операции «приходилось одновременно выправлять промахи Ю. Данилова (генерал-квартирмейстера штаба Ставки), преодолевать инерцию Иванова, злую волю Рузского и В. Драгомирова и в то же время бороться с искусным, энергичным и предприимчивым Конрадом». «…неспокойный, желчный… характер и большое самомнение…» В. М. Драгомирова отмечал и генерал А. В. Шварц – герой обороны Ивангорода. Следует добавить, что Н. В. Рузскому зачастую оказывал «медвежью услугу» в управлении войсками и генерал-квартирмейстер штаба армии М. Д. Бонч-Бруевич. Так, командир IX армейского корпуса Д. Г. Щербачев вспоминал, что в этой же операции в боях 14 августа, получив значительный успех, корпус был остановлен телеграммой штаба армии. Прибыв в штаб армии для получения нелогичного приказания, Д. Г. Щербачев был спрошен командующим, почему остановлено наступление. Предъявленная комкором телеграмма, подписанная М. Д. Бонч-Бруевичем, вызвала удивление командующего. После вызова генерал-квартирмейстера тот сконфуженно объяснил телеграмму недоразумением!

Журнал «Искра». 1914 г.

Возникает закономерный вопрос, почему же главнокомандующий армиями фронта генерал от артиллерии Н. Ю. Иванов жестко не вмешался в создавшуюся ситуацию и не заставил Н. В. Рузского и его штаб выполнять волю штаба фронта? Истории войн известны случаи, когда более сильная «воля» низшей инстанции подчиняет волевую основу высшей инстанции, действуя по своему разумению. На наш взгляд, в данной ситуации ответ следует искать во взаимоотношениях, сложившихся между участниками описываемых событий в довоенное время исходя из их служебного и социального положения. На наш взгляд, «вольности» начальника штаба армии В. М. Драгомирова по отношению к своему начальнику Н. В. Рузскому можно объяснить по меньшей мере двумя причинами:

а) В. М. Драгомиров до войны в течение нескольких лет занимал в Киевском округе две основные должности, непосредственно связанные с оперативной деятельностью: генерал-квартирмейстер и начальник штаба округа – 1908–1912 гг. и 1912–1914 гг. соответственно, в то время как Н. В. Рузский в последние перед войной годы в своей практической деятельности значительно отдалился от оперативных вопросов;

б) волевое начало В. М. Драгомирова было сильнее, способствовало и влияние на Н. В. Рузского авторитета фамилии. Николай Владимирович много лет служил под началом очень уважаемого им и непререкаемого М. В. Драгомирова, отца В. М. Драгомирова.

Идеи же В. М. Драгомирова, сменившего перед войной М. В. Алексеева на должности начальника штаба округа, могли быть более понятны и тем самым более близки неискушенному в стратегии Н. И. Иванову, которому все время приходилось выбирать между этими своими подчиненными. Следует добавить, что генерал-квартирмейстер 3-й армии М. Д. Бонч-Бруевич, креатура Н. В. Рузского, активно поддерживал начальника штаба армии В. М. Драгомирова в его устремлениях на взятие Львова. В последующем в своих мемуарах он назовет операцию по взятию Львова «превосходной», что подчеркнет низкий уровень его стратегического мышления.

Войска 8-й армии, получив уточненную задачу штаба фронта, соединились своими флангами с 3-й армией на р. Гнилая Липа. Единый фронт, составленный дивизиями и корпусами А. А. Брусилова и Н. В. Рузского, объединил и их боевые действия. Участие во взаимодействии с 3-й армией Н. В. Рузского в «Галицийской битве» ознаменовалось победой, взятием русскими войсками Галича (8-я армия) и Львова (3-я армия) и преследованием отступавших за р. Сан войск противника.

Во время «выяснения отношений» между штабами 3-й армии и фронта закончилась трагедия 2-й армии на Северо-Западном фронте, что грозило ударом немецких войск в тыл стратегического развертывания русских войск и непредсказуемыми последствиями. Стратегические расчеты Ставки по вполне ожидаемым действиям противника оставляли очень мало времени армиям Юго-Западного фронта для достижения так необходимой победы, затягиваемой «упрямством» штаба 3-й армии. Но со взятием Львова армия Н. В. Рузского стала управляема, и ее дальнейшие действия проходили по сценарию М. В. Алексеева. Последующие боевые действия 3-й, 8-й и введенных соединений резервной 9-й армии облегчили положение правого крыла Юго-Западного фронта, на котором в тяжелейшем положении находилась 4-я армия. Предпринятыми со стороны командования фронта и Ставки мерами по усилению войск армии и перемена армейского командования (А. Е. Эверт в ходе операции сменил А. Е. Зальца на посту командующего 4-й армией) значительно повысили моральное состояние ее войск. Эти совокупные факторы позволили 4-й армии, прочно удерживая линию обороны, перейти в ночь на 23 августа в наступление, разгромив у Тарнавки корпус Войраша вместе с 10-м австро-венгерским корпусом. Следует констатировать, что очень часто неумелое руководство соединениями и частями со стороны командования корпусами, армиями и фронтами компенсировалось отвагой и самоотверженностью русских обер– и штаб-офицеров, проявляемых ими на поле боя. Последнее неоднократно отмечали плененные австро-венгерские солдаты, сравнивая их со своим офицерским составом. При этом сравнение было явно не в пользу последних.

В этот трудный период доблесть войск и активная деятельность большинства военачальников предотвратили возможную катастрофу, на которую обрекало войска их неудачное развертывание на театре военных действий [20]. Трехнедельная «Галицийская битва» закончилась победой русских войск. Австро-венгерские войска потерпели поражение, оставив практически всю Галицию. Но стратегическая недальновидность В. М. Драгомирова – действительного руководителя действиями 3-й армии в этой операции – в совокупности с низкими волевыми качествами Н. В. Рузского и «покладистостью» Н. И. Иванова не позволили нанести сокрушительное поражение противнику, что предвещал уточненный план «Галицийской битвы», выношенный начальником штаба фронта М. В. Алексеевым.

Мнения многочисленных исследователей этой операции совпадают с мнением современников описываемых событий, озвученных следующим образом: «Наши успехи могли быть еще большими, а может быть, и решающими для войны, если бы достижению их не помешало поведение генерала Рузского. Вместо того чтобы нанести сокрушительный удар 600-тысячной австрийской армии, он погнался за дешевой победой у Львова. Оставив город, австрийская армия ушла от смертельной опасности и сохранила свои силы для последующей борьбы в Галиции. Ставка же в лице Николая Николаевича, Янушкевича и Данилова в собственных интересах, а также в личных интересах Иванова и Алексеева раздула эту «победу». Было объявлено, что город был якобы захвачен в результате «семидневных упорных боев», что он был «сильно укреплен» противником и т. п. Между тем командир корпуса Щербачев указывал в своем донесении, что он вошел в город, уже оставленный австрийцами».