Иосиф Дайчман - Моссад. История лучшей в мире разведки

Но кроме того, ФРГ и службу Гелена очень привлекал доступ к значительному потоку разведывательной информации, которую израильтяне получали от тысяч переселенцев из Советского Союза и стран Восточной Европы. Израильские разведслужбы уже показали класс своих аналитиков — умение использовать самую разрозненную информацию. Как уже отмечалось, информация широким потоком направлялась в ЦРУ; но если эта информация представляла интерес для Западной Германии — например, если она касалась военной или дипломатической активности советского блока, — израильтяне могли передавать ее немцам.

По легенде, Беннет (в Египте он работал под именем Эмиля Витбейна) являлся бывшим нацистом и представлял реально существующую германскую компанию, изготовлявшую протезы. Позже он стал консультантом, затем главным инженером на египетском автомобильном заводе компании «Форд». Самым крупным клиентом «Форда» была египетская армия, и это давало Беннету широкий доступ в военные круги и на военные базы Египта.

Беннет был отличным разведчиком. Информация от него поступала весьма значительная и достоверная, а его прикрытие срабатывало очень успешно. Работа могла бы еще продолжаться долго и принести много пользы для страны; его провал произошел только из-за неправильных действий руководства.

Одним из первых симптомов ошибок «наверху» стала засветка местопребывания агента. Жена Беннета, Джин, оставшаяся в Израиле, не должна была знать, где он находится, и свои письма к ней он направлял на конспиративный адрес в Лондоне. Однажды один из его кураторов забыл отклеить египетские марки. Так Джин Беннет неожиданно узнала о том, где находится ее Макс [48] Вдова Беннета считает, что во всей операции вообще было много дилетантизма. . В агентурной разведке мелочей нет, уже этот «прокол» мог обернуться провалом, и уж во всяком случае следовало принять жесткие меры к усилению конспирации Беннета. Но на практике было допущено прямо противоположное. Не удивительно, что следующий «прокол» обернулся провалом и стоил жизни Беннету, который скрупулезно выполнял поступавшие ему задания.

«Это была идиотская ошибка его кураторов, — вспоминал впоследствии Аврахам Дар. — Оборвалась связь с группой Фрэнка, и они выбрали самый легкий путь передачи ему денег. Правила конспирации запрещают контакты между различными разведгруппами, особенно если они выполняют разные задания. Но кураторы действовали глупо. Они Беннета заставили встречаться с Марсель Ниньо и Фрэнком и передавать им деньги».

После ареста Натансона и еще десяти членов разведгрупп до Беннета непременно бы добрались, вопрос был только во времени [49] В то время в руководстве египетской охранки были «признанные мастера» — бывший шеф варшавского гестапо Леопольд Глейм (в Египте — Али Нашер), советник Гиммлера Бернхард Бендер (в Египте — полковник Ибн Салем), руководитель гестапо в Дюссельдорфе Иоахим Дэмлинг и еще несколько выкормышей нацизма. . Его хватило бы для эвакуации — но слабости в подготовке операции, прежде всего не проработанные пути «отхода» и весьма слабый инструктаж некоторых агентов, лишили его последнего шанса. Марсель Ниньо несколько дней находилась на свободе — но «под колпаком» египетской контрразведки. По неопытности не обнаружив слежку, растерянная Марсель явилась за советом и помощью прямо на квартиру Беннета. Египтяне ворвались вслед за ней к нему в квартиру и обнаружили Макса с включенным передатчиком на связи с Тель-Авивом.

Как и остальных арестованных, его подвергли жестоким пыткам (о их тяжести можно судить хотя бы по тому, что Марсель Ниньо дважды пыталась покончить с собой; один раз ей удалось выброситься из окна — но ее подлечили и продолжали пытать, пока не «сломали»), Так же не выдержали пыток и остальные арестованные. Не сломался только Беннет — и только ценой своей жизни. 21 декабря 1954 г. Макс Беннет в тюремной камере вскрыл себе вены и умер за день до того, как должен был предстать перед судом. Тело Беннета было отправлено в Италию для похорон, и только в 1959 году он был тайно перезахоронен в Израиле. Его жена узнала о перезахоронении за день до того, как оно состоялось.

Только в 1988 году Израиль официально признал Беннета своим агентом и на специальной церемонии в министерстве обороны в Тель-Авиве ему было посмертно присвоено звание подполковника.

Паулю Фрэнку удалось избежать ареста. После провала сети он даже оставался в Египте (на нелегальном положении) еще в течение двух недель, а по возвращении в Тель-Авив снова превратился в Аври Эль-Ада, и «Аман» снова стал направлять его в различные европейские страны с заданиями военной разведки.

В результате «дела Лавона» (ответственность за провалы была возложена прежде всего на министерство обороны, которому подчинялся «Шерут Модиин»), были отправлены в отставку министр обороны и шеф «Амана», один из инициаторов операции «Сусанна». Дисциплинарные взыскания понесли и ряд работников военной разведки, которые курировали операцию. Но и после отставки Джибли и всего скандала, однако же, сменивший его на этом посту генерал-майор Ехошафат Харкаби продолжал верить Эль-Аду.

Дальнейшая «разборка» по этому делу — одна из самых темных страниц в истории разведсообщества.

По версии, поддерживаемой самим Маленьким Несером, ему, обладавшему каким-то особым нюхом на предательство, удачный побег Эль-Ада из Египта показался подозрительным и возникли опасения, что Эль-Ад стал двойником — как за несколько лет до него Давид Маген.

Харел, твердо полагаясь на свою интуицию, тайно от Харкаби направил агентов «Шин Бет» в Европу для слежки за Эль-Адом. И вот через совсем немного времени агентам «Шин Бет» удалось установить, что в Бонне Эль-Ад встретился с офицером аппарата египетского военного атташе и якобы передал ему секретные документы израильской разведки. Доклад наружки сочли достаточным для того, чтобы Харел окончательно пришел к печальному выводу: агент «Шерут Модиин» оказался предателем.

Эль-Ада немедленно отозвали в Израиль и арестовали. Следствие продолжалось 9 месяцев, и в июле 1959 года он был предан суду за шпионаж в пользу Египта. Суд проходил в условиях необычной даже для Израиля секретности и приговорил Эль-Ада к 10 годам тюрьмы.

Военная цензура запретила публиковать детали этого процесса и имена всех, кто был связан с этим делом. Газеты упоминали о нем как о «езек биш», то есть «гнилом деле». В этих публикациях Джибли назывался «старшим офицером», Бен-Зур был «офицером запаса», а Эль-Ад — «третьим человеком».

Но другая версия этого дела весьма значительно отличается от этой — и нельзя сказать, что не имеет права на существование. Неоспоримым остается факт, что мастерам допросов ид «Шин Бет» так и не удалось «сломать» Эль-Ада и добиться от него признания в том, что он сотрудничал с разведкой Египта, или в том, что он предал своих товарищей в Каире и Александрии. Отрицал Эль-Ад свою вину и на суде — полной уверенности в его вине, по-видимому, у судей не было. Приговор кажется суровым; но если бы все обвинения против Эль-Ада соответствовали действительности, он бы получил как минимум вдвое больше, если не пожизненное заключение.