Иосиф Дайчман - Моссад. История лучшей в мире разведки

Харел, выходец из России (кстати, в КГБ его называли по старой фамилии, Гальпериным), умел оценить достоинства своих противников и был уверен, что они имеют своих шпионов в Израиле. Он, естественно, ничего не мог сделать с теми, кто, занимаясь неквалифицированным трудом в промышленности и сельском хозяйстве, отправлял своим хозяевам в КГБ сообщения о жизни в Израиле. Приходилось сосредоточиваться на тех, кто мог достичь важного положения в Израиле.

Так, например, Харелу удалось установить, что два заметных деятеля, члены левой партии «Мапам», являются советскими агентами.

В одном случае контрразведывательный отдел «Шин Бет» установил, что эксперт партии «Мапам» по Ближнему Востоку Аарон Коэн регулярно встречается в Тель-Авиве с советским дипломатом, который был известен как работник КГБ. В 1958 году Коэн был арестован — но возмущенные члены партии «Мапам» встали на его защиту и обвинили Харела в фабрикации дела. В суде обвиняемый признал встречи с советским дипломатом, но отрицал передачу ему секретной информации. Тем не менее он был признан виновным и осужден на пять лет лишения свободы, но Верховный суд Израиля сократил этот срок наполовину.

Второй видный член партии «Мапам», подполковник Израиль Беер, пользовавшийся неограниченным доверием Бен-Гуриона, находился в опасной близости к премьер-министру, но как выяснилось позже, работал на разведслужбу другой страны (до сих пор окончательно не выяснено, на какую именно, но предполагается работа на КГБ); во всяком случае, с точки зрения Израиля он оказался предателем.

Беер, по его утверждению, родился в 1912 году в Вене и с юных лет был социалистом. Он рассказывал, что в 1938 году дрался на баррикадах с фашистами, пока Гитлер не оккупировал Австрию.

Беер также говорил, что он учился в австрийской военной академии и был добровольцем в интернациональных бригадах в Испании.

В 1938 году он выехал в Палестину и с его военным опытом был охотно принят в ряды «Хаганы». Социалистические взгляды, хорошее образование и опыт в военной области позволили ему стать своим человеком в руководящих кругах еврейской общины.

После завоевания независимости он был близок к тому, чтобы стать заместителем начальника штаба вооруженных сил. Когда эта должность досталась другому, он вышел в отставку и стал военным обозревателем одной из израильских газет.

В это же время он отошел от партии «Мапам», где возглавлял партийную службу безопасности, и примкнул к более центристской партии Бен-Гуриона — «Мапай».

У него сложились дружеские отношения с видными военными руководителями Израиля, включая Саула Авигура, Шимона Переса и даже самого премьера. Вскоре Бен-Гурион передал Бееру свой дневник и поручил ему написать официальную историю Войны за независимость.

Эта работа давала Бееру прекрасную возможность познакомиться с самыми секретными документами, касавшимися обороны Израиля.

Первые подозрения возникли в 1956 году. Генерал Моше Даян был удивлен, увидев Беера на секретном сборном пункте, хотя сам Беер в Париж [69] не летел. Даян, указывая на военного историка, спросил: «А что этот шпион здесь делает?»

Но серьезных доказательств связи Беера с другими разведками не было найдено. Единственное, на что обратил внимание Харел, это на то, что Беер установил несанкционированный контакт с шефом западногерманской разведки генералом Рейнгардом Геленом.

Это, с разведывательной точки зрения, представлялось достаточно интересным. В оборонительных планах НАТО Рейнгарду Гелену и его организации отводилось особое место. Во время Второй мировой войны Гелен руководил подразделением германской военной разведки (Абвера) на Восточном фронте и засылал шпионов в Советский Союз. Теперь, работая в тесном контакте с ЦРУ и «МИ-6», Гелен активизировал свою старую агентуру, оставшуюся в России. В Москве, несомненно, понимали эту угрозу и хотели проникнуть в секреты ведомства Гелена.

Харел заподозрил, что Беер, как высокопоставленный представитель Израиля, пользовавшийся доверием в Бонне, мог получить что-то интересующее его хозяев из КГБ. Кроме того, в ФРГ он мог собрать много другой важной информации. Западные немцы, стремившиеся использовать любой повод для налаживания отношений с Израилем, предоставили Бееру на удивление широкий доступ к объектам НАТО, а также германским и американским военным базам в Европе.

Бееру удалось выяснить подробности контрактов на строительство ракетных баз для американского ядерного оружия. А кроме того, Беер имел широкий доступ к информации о закупке Израилем вооружений, поездках израильских военных по странам Европы и состоянии морального духа в израильской армии.

Но решающие доказательства шпионажа удалось получить позже, в марте 1961 г.

В Тель-Авиве бригада наружки «Шин Бет» зафиксировала необычную встречу. Неизвестный человек передал папку с документами установленному [70] сотруднику КГБ Виктору Соколову, работавшему под дипломатическим прикрытием. Бригада «Шин Бет» взяла контактера под наблюдение, и скоро «наружка» пришла прямо к дому Беера. Через несколько часов друг премьера был арестован. В папке, которую он передал Соколову, находились выдержки из дневника Бен-Гуриона и секретный доклад о военной корпорации.

Харел подозревал, что Беер с самого начала был направлен в Израиль советскими спецслужбами, некоторое время не осуществлял никаких разведывательных. действий, внедряясь в общество и работая как весьма одаренный журналист, и начал активно действовать как агент только в 1956 году, после получения условного сигнала от корреспондента ТАСС в Тель-Авиве. Русские, как было отмечено обвинением, платили Бееру наличными, которые он тут же тратил в барах, ресторанах и на женщин.

История его жизни удивительно напоминала историю другого предателя, англичанина Кима Филби. Оба симпатизировали коммунизму, оба были завербованы во время гражданской войны в Испании как перспективные агенты.

Беер, как и Филби, еще даже не завершив своей карьеры успешного журналиста, сумел проникнуть в самый центр системы безопасности своей страны и стал ценным источником (по убеждению спецслужб) советской разведки.

Однако, в отличие от Беера, Филби поймать не удалось, хотя в раскрытии Кима сыграла свою роль и израильская разведка.

О Киме ФИЛБИ:

Тедди Коллек [71] в сентябре 1950 года в штаб-квартире ЦРУ натолкнулся на англичанина, которого он знал как Гарольда (Кима) Филби. В изумлении Коллек вернулся в кабинет Энглтона и спросил:

— А что здесь делает этот Филби?

— Ким наш хороший друг, и он представляет здесь британскую «МИ-6» — ответил Энглтон.

Коллек, который давно знал и, мягко говоря, недолюбливал Филби (возможно, в связи с тем, что отец Филби принял ислам и стал советником саудовского королевского двора), рассказал Энглтону, что встречал Филби в 1930-х годах в Австрии и в тот период Филби явно придерживался левых взглядов. Коллек был даже приглашен на его бракосочетание с молодой еврейской коммунисткой [72] .