Иосиф Дайчман - Моссад. История лучшей в мире разведки

Конкретное осуществление экспансии осуществлялось на основе договоров и договоренностей, по которым около дюжины африканских стран пригласили израильских советников по вопросам сельского хозяйства, промышленности, торговли и обороны. Сотни экспертов (среди них были как «настоящие израильтяне», так и специалисты из стран Запада, временно откомандированные своими правительствами для таких миссий) работали над различными проектами — а вслед за ними шли израильские разъездные политики. По всему континенту ездила министр иностранных дел Голда Меир, премьер-министр Леви Эшкол также был почетным гостем в ряде стран Африканского континента. Во многих случаях это оборачивалось установлением или развитием дипломатических отношений, что было и остается очень важным для Израиля.

Число советников и, естественно, агентов «Моссада» быстро возрастало. Правительства принимавших стран относились к последнему обстоятельству вполне благосклонно, и вскоре Израиль установил тесное сотрудничество в области разведки с Кенией, Заиром, Либерией и Ганой. В каждой из этих стран Израиль готовил кадры для спецслужб и оказывал помощь в их деятельности.

Ведущей фигурой «Моссада» в Африке был Дэйвид (Дэйв) Кемчи.

Как большинство разведчиков того периода, он был «ашкенази», выходцем из Европы. В юном возрасте родители привезли его в Палестину в 1946 году.

До войны семья проживала в Швейцарии, во время войны — в Англии. Кемчи сохранил привычки и стиль поведения, приобретенный в юности, проведенной в Британии. Этот спокойный, сдержанный, воспитанный человек в очках в толстой роговой оправе, с умным приветливым лицом, обрамленным темными волосами, безупречно говорил по-английски, с произношением настоящего английского джентльмена.

После нескольких лет научной работы в 1953 году Кемчи пришел в «Моссад» и быстро приобрел в развед-сообществе репутацию проницательного аналитика; что касается проявлений чувств, Дэйвид отличался сдержанностью и корректностью. Друзья шутили, что действительным прототипом Смайли для Джона Ле Карре был Кемчи, а не знаменитый шеф «МИ-6» Олдфилд.

В основном его деятельность сосредотачивалась в сфере отношений с неарабскими и неисламскими меньшинствами Ближнего Востока и особенно Африки; там он работал по всему континенту под различными именами и прикрытиями, в том числе как дипломат «Дэвид Шарон». Среди аналитиков сохраняется устойчивое мнение, что деятельность Кемчи оказала воздействие не только на стабилизацию режимов, которые пошли на контакт с Израилем, но и на становление новых — как, например, в Занзибаре, где в 1964 году темнокожее большинство вырвало власть из рук арабского меньшинства. Султан, двор которого состоял из потомков арабских работорговцев, был убит, а его сторонники бежали.

Произошли в тот период определенные подвижки и в работе в Азии. «Моссад» открыл резидентуру в бывшей британской колонии — Сингапуре, который стал частью Малайзии и вскоре превратился в процветающий город-государство.

Руководящая верхушка Сингапура, состоявшая из этнических китайцев, опасавшаяся и соседней Малайзии, и собственного малайского меньшинства, была заинтересована в помощи, прежде всего в военной области и укреплении службы безопасности. «Моссад» создал в Сингапуре постоянную военную миссию, которую возглавил полковник Биньямин (Фуад) Бен-Элизер, очень опытный офицер специальных войск. Миссия оказывала советническую поддержку, помогала в подготовке кадров, снабжала оружием.

Сингапур стал своеобразным «трамплином» для распространения «альтернативной дипломатии» по всей Азии.

Первым крупным успехом в этом направлении стала Индонезия. Президент Индонезии доктор Сукарно, один из лидеров антизападного Движения неприсоединения, был твердым противником Израиля. Однако в 1965 году в результате государственного переворота он был отстранен от власти. Генерал Сухарто, мобилизовав правые элементы, уничтожил около 300 тыс. коммунистов и стал президентом. Страна «умылась кровью», но полного подавления оппозиции, поддерживаемой маоцзэдуновским Китаем, не произошло.

Ради консолидации своей власти Сухарто был готов на все, в частности, и на радикальную смену внешних союзников. Он установил контакт с израильтянами — и «Моссад» направил в Джакарту группу советников из Сингапура. Вскоре они, чаще всего выдавая себя за европейцев или американцев, стали обучать индонезийскую армию и спецслужбы.

Особые надежды на израильтян возлагала индонезийская служба внутренней безопасности. В силу твердого антиколониального курса Индонезия не доверяла ЦРУ и другим западным спецслужбам, и для нее «Моссад» был идеальным партнером; религиозные позиции (в Индонезии большинство населения исповедует ислам) здесь отступали на второй план. Израильской разведке было разрешено иметь в Джакарте крупную резидентуру под «коммерческим прикрытием» — так на профессиональном языке разведки называется маскировка разведчика под бизнесмена.

Сухарто не раз заявлял, что как исламская страна Индонезия никогда не пойдет на установление с Израилем дипломатических отношений, но тайные связи стали очень тесными. Индонезийские военные и разведчики проходили подготовку в Израиле, и основной акцент в их подготовке делался на изучении тактики антипартизанских действий, подавления вооруженных групп — израильтяне отточили эту тактику в охране собственных границ и борьбе с палестинскими террористами.

Уже после Амита, в 1970 году, при посредничестве «Моссада» Израиль поставил в Индонезию значительное количество вооружений, включая дюжину американских истребителей «Скайхок», которые «освободились» после перевооружения ВВС Израиля. Наряду с доходами от продажи оружия Индонезии (а это еще предполагало долгосрочное военно-техническое сотрудничество), израильская разведка приобрела еще более прочные оперативные позиции в этой исламской стране.

Индия стала еще одним полезным партнером «Моссада», хотя индийское правительство не афишировало факт конфиденциального сотрудничества, которое базировалось на общности интересов и осуществлялось в основном в форме обмена информацией. Для Индии и Израиля общим врагом был Пакистан — исламская нация, оказывавшая помощь ближневосточным арабским странам. «Моссад» был серьезно обеспокоен тем, что ливийский руководитель полковник Муамар Каддафи предложил финансировать строительство в Пакистане ядерного реактора в целях создания «исламской бомбы». Израильская разведка вместе с представителями индийских спецслужб изучала вопрос о возможности уничтожения реактора в Пакистане.

Впрочем, далеко не всегда уверенное проникновение в страну по линии разведки и экономического сотрудничества гарантировало и долгосрочную стабильность «дружественного» режима, и соблюдение интересов Израиля. Например, работа в Ливии давала «Моссаду» отличную возможность наблюдать за развитием внутренних процессов в этой стране, и для Цви Замира не стало сюрпризом, когда в ноябре 1969-го прозападно настроенный король Идрис был свергнут группой молодых офицеров, которые явно действовали по примеру египетского полковника Насера, осуществившего аналогичный переворот в 1952 году. Но ни он, ни руководство страны не осознали тогда, что с уходом короля Идриса с политической арены Запад потерял свой стратегический бастион в Северной Африке.