Александр Бондаренко - Герои «СМЕРШ»

«Молодому» военному контрразведчику приходилось не только выявлять изменников и вражескую агентуру, но и проводить так называемые «активные мероприятия», действовать наступательно, а не только обороняться.

Так, наши бойцы задержали парнишку лет четырнадцати, который что-то высматривал на территории воинской части, привели его к Иванову. Леонид сумел разговорить парня и выяснил, что живёт он в занятом немцами селе неподалёку от Одессы и что абверовцы послали его через линию фронта с разведывательной задачей, а отказаться он не мог, так как родители его остались на той стороне. Тогда в оперативном отделе штаба была составлена очень грамотная дезинформация, которую смышлёный парень передал своим «хозяевам». Немцы не только поверили, но и вновь отправили «удачливого агента» через линию фронта — и, кажется, отправляли не один раз.

Были две женщины, которые ушли из Одессы к своим родственникам на оккупированной территории и были остановлены румынами, доставлены к командованию. На допросе они рассказали, что в город прибывают свежие воинские части, что повсеместно роются окопы и возводятся баррикады — в общем, Одесса продолжит сражаться… Эту информацию им передали особисты.

Между тем в ночь с 15 на 16 октября войска, по приказу Ставки, организованно и совершенно неожиданно для противника покинули город. В числе последних защитников Одессы, уходивших в Крым на пароходе «Волга», был Леонид Иванов. А немцы с румынами прождали ещё целые сутки, опасаясь, что будут встречены и контратакованы советскими войсками, и лишь затем вошли в город… Кстати, уже потом, в оккупированной Одессе, взорвался особняк, в котором захватчики устроили банкет — погибло от 250 до 400 офицеров и солдат противника. Мощные заряды в здании установили диверсанты НКВД, которым помогали особисты. Всё было сделано настолько аккуратно, что никто ни о чём не догадывался до той роковой для гитлеровцев минуты, пока не сработал радиовзрыватель.

Леонид тогда уже находился в Крыму. Пароход пришёл в Севастополь, оттуда пошли на Феодосию, после чего была эвакуация через Керченский пролив. Однако затем наши войска вновь возвратились на Крымскую землю: 25 декабря 1941 года началась Керченско-Феодосийская десантная операция.

«Керченско-Феодосийская десантная операция была составной частью контрнаступления советских войск, развернувшегося в декабре 1941 г. на всём советско-германском фронте, и проводилась на основе единого стратегического плана Верховного Главнокомандования. Как и разгром вражеских войск под Ростовом и стойкая оборона Севастополя, она оказала непосредственное влияние на изменение обстановки на юге советско-германского фронта, внесла достойный вклад в общий зимний успех Красной армии» {164} 164 Басов А.В. Крым в Великой Отечественной войне. 1941–1945. М., 1987. С. 124. .

«Замысел операции состоял в том, чтобы одновременной высадкой 51-й и 44-й общевойсковых армий в район Керчи и в Феодосийский порт окружить и уничтожить Керченскую группировку противника. В дальнейшем предполагалось развить наступление в глубь полуострова, деблокировать войска Севастопольского оборонительного района и полностью освободить Крым» {165} 165 История Второй мировой войны. 1939–1945. Т. 4. М., 1975. С.295. .

Войска с Таманского полуострова прибывали в Крым на пароходах, баржах и военно-морских судах, а также, что ныне почему-то забыто, по льду Керченского пролива. Усилиями военных инженеров Крымского фронта, начальником которых был полковник Смирнов-Несвицкий [136] Смирнов-Несвицкий Александр Иванович (1900–1970) — генерал-лейтенант инженерных войск. В годы Великой Отечественной войны — начальник инженерных войск Закавказского и Крымского фронтов, 7-й отдельной армии, Северо-Западного и 2-го Белорусского фронтов. , было проложено восемь колонных путей, и по ним на полуостров переправили 6 стрелковых и 1 кавалерийскую дивизии, 2 стрелковые бригады, 15 зенитных дивизионов, 1 артиллерийский полк и 17 различных батальонов, всего порядка ста тысяч человек. Это — крупнейшая ледовая переправа в наступательной операции за всю историю войн.

Иванов, который оперативно обеспечивал 3-й батальон 13-й отдельной стрелковой бригады, переправлялся на барже, которую он, очевидно, спас — какие-то бойцы, сидевшие в трюме, умудрились развести костёр прямо на ящике с боеприпасами. Не без труда, но удалось заставить их потушить огонь…

Как известно, бои на полуострове, продолжавшиеся до конца мая 1942 года, завершились поражением. Причин тому много, пересказывать не будем. Да это и не был уровень Иванова. Ему следовало знать, что происходит в батальоне — к примеру, вовремя обнаружить бойцов, вынашивавших, что называется, «изменнические намерения». Таких обычно определяли куда-нибудь подальше от передовой, чтобы не было соблазна… Однако солдат по своей природе — человек хитрый, недаром вошла в поговорку «солдатская смекалка». Вот и особисту однажды стало известно, что несколько друзей повели «изменнические» разговоры лишь затем, чтобы просто оказаться в тылу… Хитрость не удалась.

Но всё равно, что на передовой, что в тылу — условия там были жуткие. Тем более что 8 мая гитлеровцы перешли в решительное наступление, и через десять дней остатки наших войск были прижаты к берегу Керченского пролива — осыпаемые артиллерийскими снарядами, поливаемые пулемётным огнём. Многие пытались спастись вплавь, но из-за холодной воды и сильного течения это было бессмысленно, люди тонули… Леонид Георгиевич вспоминал:

«Началась настоящая агония. В нашем распоряжении оставалась небольшая полоска берега — в 200–300 метров. При появлении немецких цепей я встал за большой валун и решил застрелиться, чтобы не попасть в плен. В этот момент на небольшой высотке, совсем рядом, неожиданно появился здоровенный моряк в бушлате, брюках-клёш, бескозырке. Потрясая автоматом, он громко закричал:

— Братцы! Славяне! Отгоним гадов-немцев! Вперёд! За мной! У-р-р-ра!

Наверное, никто не обратил бы на него внимания, но тут, рядом, неизвестно откуда, появился военный оркестр и заиграл “Интернационал”. Все военнослужащие, здоровые и раненые, в едином порыве рванулись на врага и отогнали его на 3–4 километра от берега» {166} 166 Иванов Л.Г. Правда о Смерше. М., 2007. С. 93–94. .

Сцена — для советского кинофильма, но ведь именно так и было! Мы хорошо знали Леонида Георгиевича и подтверждаем, что он бы врать не стал.

После той атаки Иванов встретил своего начальника, который приказал ему отправляться в район косы Чушки, чтобы обеспечивать эвакуацию раненых.

Задача была сложнейшей: не только обеспечить порядок на пирсе, но и не допустить к эвакуации, в ущерб раненым, тех, кто способен носить оружие. Была ситуация, когда четверо здоровых солдат-кавказцев принесли носилки, на которых лежал человек с четырьмя «шпалами» на петлицах и с перевязанной головой; сказали, что это — полковник, командир дивизии. Настороженный взгляд лежащего смутил Леонида, он потребовал снять бинты. Никакого ранения не оказалось. Тогда все вокруг стали кричать, что особист должен расстрелять негодяя — такое право у него есть, а не то ему самому придётся плохо. Иванов отвёл полковника (или кто это был?) на край пирса, достал пистолет — и увидел, что этот человек мгновенно стал седым. «Я выстрелю мимо, — сказал контрразведчик, — ты падай в воду, а дальше — как получится…»