Александр Бондаренко - Военные контразведчики

Между тем «к началу Русско-японской войны ни Разведочное отделение Главного штаба, ни Департамент полиции МВД не смогли противостоять наплыву иностранных шпионов, и в первую очередь, японских. Помимо Главного штаба, борьба с иностранным шпионажем была возложена в армии на разведывательные отделения штабов военных округов, а на флоте — на Главный морской штаб (иностранную его часть). Как показала практика, “…шпионская деятельность иностранных государств” не встречала существенных препятствий со стороны военных органов, так как “совсем не было отпуска на контрразведку (содействие в иных случаях Департамента полиции было лишь на бумаге)”» [20] Алексеев М. Указ. соч. Т. 1. С. 107. .

А на бумаге все почему-то выглядит несколько внушительнее, нежели в действительности. Те же самые «разведывательные отделения штабов военных округов», которые занимались разведкой «внешней и внутренней» — разведкой и контрразведкой, — состояли лишь из начальника отделения, одного или двух его помощников и нескольких вольнонаемных чиновников. Всё же работали — и не без успехов. В Варшавском округе, например, с 1900 по 1910 год было выловлено более 150 немецких и австрийских шпионов разного сорта.

Русско-японская война показала необходимость реформирования Русской армии. В частности, уже 21 июня 1905 года была учреждена должность начальника Генерального штаба, который непосредственно подчинялся царю с правом личного ему доклада, а 25 июня было объявлено о формировании Главного управления Генерального штаба (ГУГШ) — центрального аппарата Генштаба, за счет выделения из Главного штаба ряда управлений. Разведочное отделение входило в управление генерал-квартирмейстера, который считался ближайшим помощником начальника Генштаба. Впрочем, российские реформы — процесс безостановочный и непредсказуемый. В 1908 году начальник Генштаба был переподчинен военному министру и докладывать императору мог уже только в присутствии своего начальника; со следующего года военный министр вообще остался единственным докладчиком государю по всем делам ведомства. Если учесть, что министр — лицо более политическое, нежели военное, то особой пользы это не принесло…

«Конфронтация Департамента полиции и… Разведочного отделения Главного штаба продолжалась до 1905 года и к январю окончательно парализовала деятельность последнего. В одном из рапортов от 14 января того же года начальник Разведочного отделения докладывал: “При таких условиях Отделение не может выполнять возложенных на него задач, а потому прошу указания относительно направления дальнейшей деятельности Отделения”. Нам не известна реакция Главного штаба. Годовой отчет за этот год начинается с горького признания: “В истекающем 1905 году Разведочное отделение осталось все в том же стесненном положении, которое создал ему Департамент полиции в предшествующем году”. Сотрудники Департамента полиции продолжали по-прежнему разработку тех объектов, которые считали важными, постоянно вторгаясь в сферу деятельности ГУГШ» [21] Там же. С. 48–49. .

Однако русское реформирование не только непредсказуемо, но и всеобъемлюще: в июне 1906 года было упразднено Секретное отделение Департамента полиции. Соответственно, деятельность военной контрразведки опять активизировалась. Ее сотрудники под руководством В. Н. Лаврова, теперь уже полковника, добились существенных результатов в борьбе с военным шпионажем в столице. Венцом работы Лаврова на посту начальника Разведочного отделения стало разоблачение шпионской деятельности агента австро-венгерской разведки барона Унгерн-Штернберга — он передал противнику проект закона о контингенте новобранцев, обсуждавшийся на закрытом заседании Государственной думы, после чего его куратор, военный атташе, майор граф Спанноки был выдворен из страны. Впрочем, австрийцы утверждали, что отношения барона и графа были чисто дружеские и ни о каком шпионаже речи просто и быть не могло — хотя в разведке всегда так говорили и говорить будут…

Кстати, тема иностранного шпионажа волновала тогда и общественное мнение, свидетельством чему стал знаменитый рассказ А. И. Куприна «Штабс-капитан Рыбников», написанный в январе, а уже в феврале того же 1906 года опубликованный в журнале «Мир Божий». Сам автор считал его лучшим из своих рассказов, «уже первые рецензенты высоко оценили этот “превосходный и тонко разработанный психологический рассказ”, давший “живой портрет человека из нового, малоизвестного… мира”» [22] Куприн А. И. Собрание сочинений. М., 1994. Т. 3. С. 508. . Стоит обратить внимание на эти очень точные, даже можно сказать провидческие слова рецензента газеты «Одесские новости» [23] Геккер Н. Из текущей беллетристики // Одесские новости. 1906. 9 марта. : «человек из нового, малоизвестного мира». В наступившем XX веке спецслужбы стали играть роль, дотоле немыслимую по своим масштабам и значимости.

Ну а пока иностранные разведки еще только стремились активизировать свою работу на русской территории, что в конце концов заставило руководство нашей страны задуматься о создании целой системы контрразведывательных органов и соответствующей законодательной базы — как для обеспечения работы контрразведки, так и относительно ответственности за шпионаж.

В это время на «контрразведывательное поле» вновь выходит Министерство внутренних дел, что на сей раз было вполне оправданно — одними своими силами Разведочное отделение ГУГШ и соответствующие службы в округах не могли справиться с возрастающими задачами. К тому же сотрудникам и руководителям молодой военной контрразведки явно не хватало знаний и опыта разыскной работы, да и вышестоящее военное руководство в этом мало чем могло им помочь…

Директор Департамента полиции МВД действительный статский советник М. И. Трусевич направил в подчиненные ему разыскные органы, так называемые охранные отделения, специальный циркуляр об усилении борьбы со шпионажем, требуя также отчитаться о работе, проделанной в этом направлении за последние три года, обобщить практику оперативного розыска и характерные способы ведения военного шпионажа иностранными государствами против России. В большинстве случаев ответ руководителей охранных отделений был неутешительно однообразен: «…особой агентуры с целью борьбы с военным шпионством не имеется, и этого рода деятельность не велась». В то же время в докладах из Варшавы, Одессы, жандармско-полицейского управления Уссурийской железной дороги и некоторых других содержалась интересная информация, и руководитель тайной полиции поставил на этих документах отметку: «Подлежит обсуждению в комиссии по контрразведке».