Анатолий Голицын - Новая ложь взамен старой

Отдел Второго главного управления КГБ, возглавляемый полковником Норманом Бородиным и отвечавший за вербовку и работу с агентами среди иностранных корреспондентов в Советском Союзе, был расформирован, чтобы избежать создания центрального пула агентов, занимающих подозрительно схожую линию. Агенты были переданы в соответствующие географические отделы КГБ для обеспечения того, чтобы их дезинформационная деятельность была тесно связана с конкретной ситуацией в каждой стране или районе.

Два бывших резидента гитлеровской службы безопасности со своими агентурными сетями в Украине, которые находились под контролем КГБ, были подготовлены для насаждения на западногерманскую разведку.

В 1959 году начальник советской контрразведки генерал Грибанов дал указание своим сотрудникам подготовить операции по воздействию на послов западных стран в Москве в соответствии с требованиями новой политики. Западные разведки и службы безопасности – в частности, французская – имели повод расследовать деятельность Грибанова против своих послов. Грибанов также поручил членам своего штаба, выдавая себя за высокопоставленных чиновников различных советских правительственных ведомств, установить личные контакты с послами в Москве всех развивающихся стран и оказывать на них политическое влияние.

В 1960 году КГБ в Москве издал секретную директиву для представителей иностранных разведывательных служб и служб внутренней безопасности относительно влияния иностранных гостей в Советском Союзе, особенно на политиков и ученых; были предприняты усилия по использованию, вербовке и дискредитации антикоммунистических политиков, журналистов, ученых, и аналитиков коммунистических дел во время их визитов в коммунистические страны. Например, была предпринята попытка дискредитировать видного американского ученого, профессора Баргхорна, путем преследования его в Москве в 1963 году. Почти каждая западная служба безопасности накопила доказательства по этому вопросу.

Особая форма контроля над советской прессой была установлена аппаратом ЦК для того, чтобы пресса могла использоваться ЦК и КГБ в целях дезинформации. Например, КГБ снабжал Аджубея, главного редактора «Известий», «спорными» материалами о внутреннем положении в Советском Союзе.

Были задействованы ресурсы КГБ национальных республик; например, только в 1957-58 годах КГБ Украины представил на утверждение Москвы 180 оперативных предложений по вербовке или внедрению агентов к иностранцам внутри или за пределами Советского Союза.

Были предприняты прямые попытки оказать политическое влияние за рубежом. Резидентам КГБ в Финляндии, Италии и Франции были даны указания усилить и использовать в своих целях проникновение в руководство социалистических и других политических партий с целью добиться изменений в руководстве и политике этих партий в соответствии с требованиями политики блока. 21 21 Материал, основанный на секретных инструкциях, данных в 1959-1961 годах руководителем советской разведки резидентам разведки в этих странах.

В Финляндии в 1961 году резидент КГБ Женихов разрабатывал план по устранению с политической сцены ведущих антикоммунистических лидеров финской социал-демократической партии, таких как Таннер и Лескинен, и замене их советскими агентами. 22 22 Рассказано автору самим Жениховым.

В руководство социал-демократической партии Швеции был внедрен агент КГБ.

Убийства не исключались в отношении антикоммунистов, которые представляли собой препятствие для успешной реализации политики блока. Например, в 1959 году КГБ тайно убил в ФРГ лидера украинских националистов Степана Бандеру. Об этом стало известно благодаря разоблачениям бывшего советского агента Сташинского, который убил Бандеру по приказу Шелепина.

Список можно было бы расширить. Но уже сказано достаточно, чтобы показать, что весь советский разведывательный потенциал был использован для проведения операций в поддержку первого этапа новой долгосрочной политики блока; то же самое можно сказать и о разведывательном потенциале других стран коммунистического блока.

Поскольку даже профессиональные аналитики на Западе не всегда четко представляют себе, во что может вылиться разведывательный потенциал коммунистического блока в действии с точки зрения осуществления благоприятного для блока влияния, желательно на данном этапе привести хотя бы несколько теоретических примеров.

Предположим, например, что конкретная некоммунистическая страна становится объектом разведывательного потенциала блока. Это означало бы, что все сотрудники разведки и контрразведки всех коммунистических стран проанализируют все свои разведывательные активы и сделают предложения о том, что можно сделать для оказания политического влияния на правительство страны, ее политику и дипломатию, политические партии, отдельных лидеров, прессу и так далее. Это означало бы, что весь персонал разведки стран блока, находящийся под дипломатическим или другим официальным прикрытием в соответствующей стране, который может насчитывать несколько сотен высококвалифицированных профессионалов плюс несколько сотен секретных агентов из числа граждан страны, будет направлен на работу различными способами для достижения одной цели в соответствии с одним планом. Агенты должны были не только получать информацию, но и предпринимать определенные действия или оказывать влияние там и тогда, где и когда этого требовал план. Их совокупная способность влиять на правительство, прессу и общественное мнение вполне может быть значительной.

То же самое можно было бы сказать, если бы объектом исследования была группа некоммунистических стран; или конкретная проблема, например, оборонная программа некоммунистической страны; или особое отношение Запада к коммунистическому блоку или одному из его членов; или мировое общественное мнение о конкретной политике; или такие вопросы, как война во Вьетнаме, предполагаемый западногерманский реваншизм или ситуация на Ближнем Востоке.

В своей речи 6 января 1961 года Хрущев, упомянув о том, что «диктатура рабочего класса вышла за пределы одной страны и стала международной силой», заявил, что «в современных условиях социализм в состоянии все в большей степени определять характер, методы и тенденции международных отношений». Именно переориентация аппарата ЦК, массовых организаций, дипломатических, разведывательных и спецслужб блока обеспечила Хрущеву и его союзникам средства для изменения характера и методов международных отношений.

Некоторые элементы новой политики блока, такие как проведение экономических реформ в промышленности и сельском хозяйстве Советского Союза и других коммунистических государств, или акцент на мирном сосуществовании, разоружении и улучшении дипломатических, торговых и других отношений с некоммунистическими странами – все это напоминало период НЭПа и само по себе было средством искажения намерений блока и влияния на некоммунистический мир на первом этапе политики. Еще более значительными, и опять же напоминающими период НЭПа, были разительные изменения в стиле, количестве и качестве информации, раскрываемой коммунистическим миром о себе. Эти изменения отразились в более широком доступе иностранных гостей в Советский Союз и большинство стран Восточной Европы. Они совпали по времени с докладом Шелепина и интенсивной подготовкой программы операций по политической дезинформации. Совпадение по времени помогает объяснить эти изменения.