Анатолий Голицын - Новая ложь взамен старой

См. статью B. Nikolayevskiy о XIX съезде КПСС, The New Leader, 6 октября 1952 года. См. также Franz Borkenau, «Sino-Soviet Relations», Department of State ERS paper, серия 3, № 86, 1 февраля 1952 г.; и «Mao Tse-tung», «The Twentieth Century», август 1952 г.

Использование модели фасада и силы иногда признавалось. См. например, Walker's China under Communism, (Richard Lewis Walker; George Allen and Urwin, Ltd., London, 1956) pp. 240-45.

W. A. Douglas Jackson, The Russo-Chinese Borderlands, (D. Van Nostrand, Princeton, New Jersey, 1962) p. 95.

«Bear and Dragon: What Is the Relation between Moscow and Peking?», приложение к National Review, 5 ноября 1960 года.

Suzanne Labin, «The Anthill: The Human Condition in Communist China (Stevens and Sons Ltd., London 1960), pp. 419-20, в которой автор цитирует доктора Тана: «Тот факт, что во всех главных для их выживания вопросах оба режима всегда согласны, помогает нам понять, что их разногласия по тактическим вопросам просто вытекают из разделения труда, при котором Россия и Китай перебрасывают мяч по очереди. Например, когда один из них делает агрессивный шаг, другой выступает в роли посредника и таким образом успокаивает страхи свободного мира. Это, я думаю, то, что на американском сленге называется «работать по обе стороны улицы». Пожалуйста, помните, мадам, что до сравнительно недавнего времени только Советский Союз осуществлял международные шаги от имени всего коммунистического мира, и поэтому Советскому Союзу приходилось чередовать жесткие и мягкие линии в зависимости от реакции Запада. Но в последние годы на международную арену в качестве партнера вышел коммунистический Китай, и теперь они вдвоем, работая вместе, могут одновременно проводить разрозненную политику – один из Москвы, другой из Пекина. Это дает большое преимущество коммунистическим державам и усиливает растерянность Запада».

Tibor Mende, China and Her Shadow, (Thames and Hudson, London 1960), стр. 162, 180-81: «Сегодня в мире действительно мало событий, которые могли бы более полно изменить существующий баланс сил, чем окончательный разрыв двух основных коммунистических держав. По той же причине мало найдется тем, по которым, основываясь на столь незначительном количестве конкретных фактов, было бы построено так много спекуляций. Если вначале увлечения огромным влиянием китайско-советского сотрудничества было склонно сбрасывать со счетов признаки разногласий, то теперь опасность заключается скорее в том, что под влиянием литературы о политических тайнах важность существующих разногласий может быть сильно преувеличена. . .

«Понятный интерес внешнего мира к обнаружению симптомов раздора неизбежно приведет к искаженной картине, в которой разногласия превозносятся за счет гораздо более важной области, где есть совпадение интересов. Принятие случайных трений оси Москвы-Пекина за признаков глубоко укоренившегося конфликта является и, вероятно, останется на долгие годы опасным просчетом. Образ России, напуганной безрассудным Китаем, является плохой заменой для последовательной политики Запада в Азии. Иллюзия того, что Запад может вбить клин между двумя союзниками, вероятно, останется модной еще некоторое время, даже если ее жертвы будут продолжать делать все возможное для еще большего сближения двух стран.

«Когда Китай и Советский Союз встречаются, они не просто торгуются, но и согласовывают свои действия».

Приложение к National Review, 5 ноября 1960 года.

Согласно книге «Diversity in International Communism», под ред. Alexander Dallin (New York: Columbia University Press, 1963; p. xxxviii, note 4), термин «эзотерические коммуникации» вошел в обиход благодаря книге Myron Rush «Rise of Khrushchev» (Washington, D.C.: Public Affairs Press, 1958), в которой широко использовалась эта техника анализа. В своей заметке о методологии в книге «The Sino-Soviet Conflict, 1956-1961» Donald S. Zagoria пишет: «С тех пор, как пять или десять лет назад систематический анализ коммунистических сообщений был отвергнут как «кремленология», западные студенты достигли значительной степени изощренности в использовании этих источников. Хотя в некоторых кругах этот подход все еще считается черным искусством, не может быть никаких обоснованных сомнений в том, что вырос богатый корпус работ, который дает важное представление о различных аспектах коммунистической политики». . . .[Так как] фракционность и открытое обсуждение разногласий были запрещены, коммунисты вынуждены расходиться друг с другом посредством использования . . . «эзотерических коммуникаций» или эзоповым языком. Как правило, разногласия по поводу альтернатив политики или стратегии сильно завуалированы доктринальной экзегезой. Однако за кажущейся сухостью доктринальной полемики скрываются реальные и серьезные политические проблемы».

Edgar Snow, The Other Side of the River: Red China Today (New York: Random House, 1961), стр. 97-100, 431.

Например, Zbigniew K. Brzezinski, The Soviet Bloc Unity and Conflict, rev. ed. (New York: Frederick A. Praeger, 1961), стр. xx, xxii, 424-25, и сноска 43, стр. 514.

См. также William E. Griffith, «The November 1960 Moscow Meeting: A Preliminary Reconstruction,» China Quarterly, no. 11 (июль-сентябрь 1962 года).

См. Сочинения Ленина, т. 8, с. 96.

Альтернативным вариантом может стать обманчивое примыкание Китая с консервативной Японией и США.

Эдвард Кардель, Социализм и война: Обзор китайской критики в отношении политики сосуществования (Methuen, 1961), стр. 11.

Там же, стр. 238.

Там же, стр. 229.

Там же, стр. 9.

Цитируется по Yugoslav Facts and Views (New York: Yugoslav Information Center), no. 50 (5 мая 1958 года).

Юрий Красин, «Революционный процесс: национальное и интернациональное», Новое время, № 7, 13 февраля 1981 года.

Denis Warner, Hurricane from China (New York: Macmillan, 1961), p. 123.