Святослав Кулинок+ - Прислужники Гитлера. Немецкие разведывательно-диверсионные школы и курсы на территории Белоруссии в 1941–1944 гг.

В 1991 г. была издана работа разведчика и участника партизанского движения в Белоруссии Ивана Андреевича Колоса «По заданию Центра. Записки разведчика», в которой он рассказал об операции по выявлению летом 1943 г. немецкой абвершколы в деревне Ставок недалеко от Пинска [51].

В 1992 г. в журнале «Неман» были опубликована статья И. Борисова «Сатурн» на ладони» [52], которая впоследствии вошла в монографию автора с аналогичным названием [53]. По сути, это первая работа, посвященная истории деятельности разведывательно-диверсионной школы в Борисове. Исследование написано в форме исторических очерков (повести), что несколько снижает его научное восприятие. В основу работы легли два основных сюжета: переход на советскую сторону преподавателя Борисовской абвершколы И. Матюшина-Фролова и внедрение в нее советского разведчика А. И. Козлова. Именно это исследование познакомило читателей с работой на территории оккупированной Белоруссии спецшколы «Сатурн», а также деятельностью советских зафронтовых разведчиков по ее разложению. Эти сюжеты в дальнейшем перекочевали во многие работы, связанные с Борисовской абвершколой, в том числе числе зарубежные [54].

Сразу несколько важных исследований было опубликовано в середине 1990-х гг. Это монография бывшего заместителя командира Борисово-Бегомльского партизанского соединения К. И. Доморада [55], а также несколько работ по истории деятельности советских органов госбезопасности в 1941–1945 гг [56]. В монографии К. Доморада представлена достаточно объемная глава, посвященная контрразведывательной работе партизан, в которой приводятся сведения по Минской, Борисовской, Бобруйской, Могилевской, Барановичской, Гомельской, Стаховской [57]школах. Традиционно представлен сюжет о деятельности

А. И. Козова. Кроме того, четко и концентрировано определена социальная база вербуемой агентуры, причем некоторые категории (евреи, служители религиозных культов) обозначены впервые: «спецслужбы и карательные органы оккупантов засылали свою агентуру под видом бежавших из лагерей военнопленных, из еврейского гетто, перебежчиков из полиции, антисоветских военных формирований, под маской беженцев, погорельцев, бродячих нищих, горожан, прибывших в сельскую местность для обмена вещей на продукты питания, немецких солдат-антифашистов, не желающих воевать против СССР и решивших перейти на сторону партизан и т. д. Гитлеровцы не останавливались перед вербовкой в разведывательных целях даже служителей религиозных культов» [58]. Кроме того, представляется важным отметить факт достаточно активного (по сравнению с предыдущими исследованиями) использования «партизанских документов», в первую очередь фонда БШПД (сейчас фонд № 1450 НАРБ. – Авт.).

В статье «Поединки с абвером» В. Коровин подробно анализирует методы разоблачения и поимки вражеских шпионов, применяемые советскими чекистами, а также способы их внедрения в спецшколы немцев. Автор отмечает, что «уже с начала 1942 г. начали планироваться и осуществляться операции по проникновению советских разведчиков в разведорганы и школы спецслужб противника и их агентурную сеть… Наши разведчики действовали в ряде абвергрупп (103, 107 и др.), были «своими» в борисовской, гомельской, каунасской, полтавской, смоленской, тростенецкой и многих других разведывательных школах противника» [59].

Белорусский исследователь А. Соловьев, давая характеристику немецким спецслужбам, констатирует: «Достоверно установлено, что кадровый состав абвера, действовавший в Беларуси, был укомплектован опытными сотрудниками военной разведки и контрразведки Германии, в их числе были и те, кто служил еще в разведке кайзеровской Германии». Автор подробно анализирует структуру и функции секретных органов немцев, дает характеристики отдельным руководителям, а также приводит сведения о деятельности спецшкол в Борисове, Бобруйске, Могилеве, Новогрудке, Минске, Гомеле, Бресте, Орше, Глубоком. Важным представляется мнение А. Соловьева о том, что «в связи с отсутствием информации о дислокации спецслужб врага в первые месяцы оккупации территории Беларуси, их специальных школ и курсов, а также достоверных данных о структуре абвера и его агентурной базы массовое выявление и ликвидация шпионов начались лишь в 1943 г.». Резюмируя, автор отмечает: «В результате кропотливой работы чекистами Беларуси выявлен каждый восьмой шпион, диверсант, террорист, радист, содержатель явочной квартиры гитлеровских спецслужб из всех, что вообще были выявлены советской контрразведкой в годы минувшей войны» [60].

Определенное влияние на историографию темы оказали воспоминания советских разведчиков. С начала 1990-х, для единообразия появилось большое количество мемуаров ветеранов внешней разведки. Различные по объему, информационной ценности, степени откровенности и отношению к прошлому, в совокупности они представляют весьма неоднозначную картину. Ведущее место среди них, бесспорно, занимают воспоминания бывшего заместителя начальника Иностранного отдела накануне Великой Отечественной войны генерал-лейтенанта П. А. Судоплатова, руководителя разведывательно-диверсионной службы в военные годы [61].

Начиная со второй половины 1990-х гг. и до настоящего времени материалы по теме активно публикуются в средствах массовой информации, в первую очередь в газетах и журналах. Авторами статей выступали историки-спецслужб, военные журналисты и краеведы. И хотя научная составляющая таких публикаций не всегда высокая, тем не менее, они имеют важное значение, так как касаются узких вопросов темы, которые до этого не рассматривались. Например, именно в средствах массовой информации впервые были опубликованы данные о деятельности в Борисовской школе советских зафронтовых разведчиков Н. Палладия, Л. Матусевич, И. Коцарева, А. Корчагина [62]. Кроме того, на страницах печатных изданий нашли отражения некоторые сюжеты деятельности немецких разведывательно-диверсионных школ в Борисове [63], Слуцке [64], Шумилино [65]и противостояния немецких и советских спецслужб [66].

Дальнейшее развитие проблемы деятельности немецких разведывательно-диверсионных школ связано с новыми направлениями исторических исследований, которые начались во второй половине 1990-х и продолжились в 2000-х гг., и касались изучения истории и противостояния спецслужб на Восточном фронте [67]. Отметим, что в этот период исследователям открылся доступ к материалам спецслужб, что позволило ввести в научный оборот значительный объем новых документов. Это особенно характерно для территории Украины [68]. Такой подход позволил украинским исследователям перейти к изучению новых тем, связанных как с деятельностью советских секретных органов и партизан, с одной стороны, так и «национально-освободительного украинского движения» (и его органов разведки и контрразведки), с другой [69].