Юрий Лебедев - Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

Положение многих других американских евреев было ещё хуже. Вот как описывает его некая Гина Германовна, агент ИКОРА в США, в письме в Москву в Центральный Совет ОЗЕТ:

«Я вернулась с поездки по штатам. Тур этот дал нам наглядный пример того безотрадного положения, в котором оказались не только еврейские рабочие, но и та мелкая, торгово-ремесленная и отчасти купеческая масса, которая рекрутируется из бывших выходцев из Литвы, Румынии, Польши и старой России. Положение безотрадное. Не говорю уже об остром безденежьи, но сейчас впервые за десятки лет в глазах американского еврея проглядывает отчаянье. Он становится похожим на еврея из Вильны, Варшавы, Черновиц и Кишенева. В раньше зажиточных домах – характерные для безработицы опустошение, заброшенность и хаос. Сейчас к идее переселения в Сов. Союз примыкают и те слои интеллигентщины, которым год тому назад мысль переезда в Европу была чужда и нова. Сейчас к деятельности «ИКОРа» прислушиваются бывшие или настоящие сионисты, оставшиеся без идейного будущего – ибо несмотря на весь звон и треск евр. буржуазной прессы никто не верит в достижение Палестины» . [367]

В этом же письме отмечено весьма важное обстоятельство. Безденежье таково, что на лекцию представителя ИКОРа Гины Германовны о переселении многие не пришли, поскольку не имели лишних 15 центов за вход.

Но

«после лекции подходит множество рабочих, прекрасных, многолетних специалистов, спрашивающих меня – нет ли более дешевого способа ехать в Биробиджан, чем через ИКОР? Это стоит до Биробиджана 130 + 50 = 180 дол.» . [368]

Там же сказано, что билет до Гамбурга на обычный рейс стоил 100 долларов. И если бы у них были эти 100 долларов, то многие бы уехали.

В Америке стало так плохо (в 1932 году – 17 млн. безработных!), что люди были готовы уехать куда угодно – в Германию или в Россию – неважно! В начале 1932 года Гитлер ещё не был ни рейхсканцлером, ни, тем более, фюрером нации и евреи от беспросветности депрессии в Америке ещё хотели поехать в Германию!

У Ковалей тоже денег было немного. И если бы они решили уехать «на общих основаниях», это потребовало бы 900 долларов на семью из пяти человек! Таких денег у них явно не было. Но Абрам, как секретарь ячейки ИКОР в Сью-Сити, вероятно имел льготу, и воспользовался ею.

Вообще, создаётся впечатление, что окончательное решение об отъезде было принято «в последний момент» и все сборы протекали в большой спешке.

Письменное заявление Абрама о выдаче ему паспорта для выезда заграницу подано 13 мая 1932 года, [369]а уже на следующий день (!), 14 мая, был получен паспорт № 499861 для «поездки с целью трудоустройства в Англии, Польше и России» на имя Abram Berko Koval, с включением в него также Этель, Исайи, Жоржа и Габриеля Ковалей. [370]

Странный это был документ. Один паспорт на 5 человек, четверо из которых – взрослые совершеннолетние люди! [371]В семье в специальном кляссере хранится фотография, почти идентичная паспортной (чуть иное выражение лиц и поворота голов), явно её дубликат:

02.27.Семья Ковалей перед отъездом из США, май 1932 г. [372]

Отмечу ещё одну странность фотографии – в центре сидит не обладатель паспорта Абрам Коваль, а его средний сын Жорж!

Важная деталь – ни о какой «реэмиграции» речи не идёт. Просто поехали на заработки в Англию, Польшу или Россию.

При получении паспорта Абрам указал приблизительную дату отъезда – 1 июня. [373]То есть, весь процесс оформления документов и сборов предполагалось завершить всего за две недели!

Если учесть, что, в ходе этих сборов нужно было спланировать состав багажа, собрать его, приобрести что-то, что-то продать, упаковать контейнер с вещами и отправить его по железной дороге, то, кажется, к концу сборов печать усталости и печали от расставания с родными и близкими должна была ясно читаться на лицах переселенцев. А им ещё предстояло самим добираться из Сью-Сити за тысячи километров до океанского порта!

Но последние фотографии в Сью-Сити отнюдь не свидетельствуют о «прощании навек» ни с друзьями, ни с родственниками. Скорее, сцены прощания напоминают проводы в далёкую, но желанную поездку на новое местожительство.

Известно, что в традиции американского менталитета «охота к перемене мест» ради улучшения жизненных условий рассматривается как естественное качество человека. И остающиеся, и отъезжающие, конечно, ждут дальнейшего общения и интересных рассказов о том, как же живётся там, «за морем, за океаном».

Что же ждало этих «прагматичных романтиков», пожелавших увидеть «другую жизнь и берег дальний» [374]?

02.28.Жорж и Исайя с девушками, Сью-Сити. [375]02.29. Этель, Абрам и Голда Ковали, Сью-Сити. [376]

А жилось там, куда с таким энтузиазмом готовились отправиться переселенцы, совсем не так, как представлялось им в «бедствующей Америке».

Как раз в момент отъезда Ковалей (май 1932 года) Рабоче-Крестьянская инспекция (Рабкрин, РКИ) провела обследование хода строительства в социалистическом городке «Икор». И отчиталась об этой проверке так:

«Бригада биробиджанской районной РКИ отметила слабые темпы строительства. План строительства 1931 г. выполнен на 35 %. К текущему строительному сезону городок тоже недостаточно подготовлен. Вместо необходимых 10000 кубометров строительного материала, заготовлено всего 4000. Далее, бригада констатирует плохой прием новых переселенцев. Пример: прием 14-ти квалифицированных рабочих, прибывших недавно из Америки. Последних не обеспечили ни жильем, ни продуктами… Бригада обнаружила также и неполадки в бытовых условиях соцгородка: общественное питание, распределение продуктов через систему потребкооперации, медицинское обслуживание и т. д. – заставляют желать много лучшего» . [377]

Конечно, после таких результатов обследования нужно было принимать какие-то меры для исправления ситуации. Но, хотя «после принятия 4 мая 1927 года Постановления ЦИК и СНК СССР «О расширении прав Рабоче-крестьянской инспекции»… Рабкрину позволялось принимать решения о наложении дисциплинарных взысканий, а также отстранении и увольнении должностных лиц за бесхозяйственность, бюрократизм и волокиту», [378]биробиджанские контролёры на этот раз ограничились только «просьбами»:

«Просить Краевую контрольную комиссию и РКИ воздействовать на краевой потребсоюз в смысле улучшения снабжения соцгородка продуктами, открыть в соцгородке медицинский пункт, баню и прачечную, улучшить работу столовой…» . [379]

И не стоит винить инспекторов в мягкосердечии. Ведь они в своем большинстве были действительно простыми «рабочими и крестьянами», личный быт которых в конечном счете зависел от чиновников «краевого потребсоюза» и других «административно-хозяйственных распределителей», которых инспекторы должны контролировать. И ссориться с ними не было никакого резона…