Михаил Синицын - Операция «Багратион». «Оба удара главные…». К 75-летию операции

Частная оперативная директива частям 3-й армии на наступление заканчивалась словами: «Операцию организовать и проводить на принципе внезапности, на быстром и стремительном продвижении войск армии» [165] ЦАМО РФ. Ф. 310. Оп. 4376. Д. 248. Л. 17. . На внезапность можно было бы рассчитывать в первый день наступления, но как сохранить темп в дальнейшем? Командование фронта этому вопросу внимания не уделило. Передовые отряды армии и вовсе в первый же день должны были пройти 20 километров и захватить переправы и по р. Друть.

Об этом весьма ярко упоминал командующий 3-й армией Горбатов в своих мемуарах: «За трое суток форсировать такие реки, как Днепр и Друть, и продвинуться на сорок пять километров, и притом без всяких средств усиления, – задача более чем сложная!

Ознакомившись с директивой фронта, член Военного совета генерал И. П. Коннов не вытерпел и сказал:

– Да… Есть поговорка: «Аппетит приходит во время еды». А у нашего начальства разгорелся аппетит еще до еды. Когда мы просили подбросить нам дивизий, чтобы захватить плацдарм, нам ответили „обороняйтесь“, а когда мы дали обещание прогнать противника с плацдарма и захватить еще больший плацдарм, то от нас требуют перейти в наступление на Бобруйск… Таких задач, даже без форсирования рек и при общем наступлении фронта, никогда не ставили армиям, не усиливая их танковыми и артиллерийскими корпусами.

Взгляды присутствовавших при разговоре были устремлены на меня. Ждали моего мнения. Но что мог я сказать? Мне вспомнился момент, когда я впервые внес мое гораздо более скромное предложение командующему, вспомнил его удивление, его недоверие, сравнил его приказ захватить два плацдарма с полученной теперь директивой… Действительно, такую задачу можно ставить только пяти-шести усиленным армиям, да и то трудно надеяться на выполнение ее в течение трех дней» [166] Горбатов А. В. Указ. соч. С. 254–255. . Но соответствующие приказы своим войскам Горбатов отдает.

Для выполнения плана операции на 10 км фронта были стянуты три стрелковых корпуса, боевой порядок которых строился в два эшелона. В первом эшелоне – 80-й ск (283, 5 и 186-я сд) и 41-й ск (269, 120 и 129-я сд). Во втором эшелоне – 40-й ск (250, 348 и 323-я сд). Всего девять стрелковых дивизий.

35-й стрелковый корпус в составе 169-й стрелковой дивизии и укрепленного района был оставлен для обороны плацдарма юго-восточнее Жлобина.

Если бы противник разгадал намерения войск Горбатова, ему бы хватило двух-трех часов для того, чтобы усилить свои войска на направлении удара. Поэтому в основу операции был положен принцип внезапности.

Большое внимание уделялось оперативной маскировке. Все работы велись с наступлением темноты. На направлении главного удара в районах Свержень, Крупля, Звожец, Шапчицы, Стар. Серебрянка для маскировки сосредоточения войск было запрещено разжигание костров. Все дороги были закрыты для передвижения войск и транспорта в дневное время. На дорогах были выставлены офицерские контрольно-пропускные пункты. В целях соблюдения скрытности были закрыты шоссейные дороги, так как к ним было приковано внимание противника. Использовались исключительно проселочные дороги. Специально назначенные офицерские патрули следили за тем, чтобы в районах сосредоточения войск соблюдалась полная маскировка и не разжигались костры. В штабе армии утвердилось мнение, что в дневное время передвижение автомашин по дорогам привлекает внимание противника меньше, чем с зажженными фарами ночью. И так как оказалось, что водители в большинстве своем ночью с потушенными фарами двигаться не умеет, все передвижение автотранспорта в период подготовки операции производилось днем небольшими группами. Для контроля за обеспечением мер маскировки на самолетах У-2 совершались вылеты офицеров штаба, которые фиксировали все нарушения. На отдельных просматриваемых со стороны противника участках были устроены вертикальные маски. Рекогносцировки командованием проводились из траншей на переднем крае, при этом всем офицерам выдавались белые маскхалаты. Сосредоточение ударной группы проводилось в сжатые сроки в период 18–20 февраля. Все части ударной группы были скрытно сосредоточены на удалении 2–3 км от линии фронта. Направления движения батальонов были заблаговременно обозначены прокладкой телефонных кабелей, что позволяло избежать путаницы. Для обороны севернее участка прорыва на фронте шириной 30 км были оставлены заградительные отряды, учебные подразделения запасного полка и химроты, а на участке южнее фронта прорыва был оставлен лишь один УР. Части окончательно заняли исходные позиции утром 20 февраля. Весь день был представлен войскам для полного отдыха.

Весь офицерский состав был проинструктирован на скорейший бросок вперед вне зависимости от успеха соседей. Застревать в траншеях и окопах противника, а также заходить целыми соединениями в населенные пункты было запрещено. Работа по их зачистке возлагалась на специальные соединения, двигавшиеся за боевыми порядками.

Горбатову, в отличие от командиров армий на паричском направлении, удалось оперативно провести рекогносцировку и подготовить войска к операции. Он лично 13 февраля с начальниками родов войск армии определял место прорыва. 14 февраля был организован сбор командиров корпусов и их начальников артиллерией, на котором были даны предварительные указания о подготовке операции. На совещании прибыли также комфронта Рокоссовский и член Военного совета фронта Телегин.

Но Горбатов лично довел задачи не только до нижестоящего звена, но и до более низких звеньев управления [167] ЦАМО РФ. Ф. 310. Оп. 4376. Д. 248. Л. 36. . 15 февраля Горбатов с командирами корпусов и командирами дивизий определил в ходе рекогносцировки задачи соединениям, а 18–19-го заслушал решения командиров дивизий и полков. В этот же период им проведены беседы со всем командным составом полков первого эшелона. Горбатов, таким образом, лично проконтролировал работу абсолютно всех звеньев управления и лично довел до них задачу, следуя суворовскому принципу «каждый солдат должен знать свой маневр».

Вся подготовка операции была проведена организованно, несмотря на сжатые сроки. Как впоследствии выяснилось из показаний пленных, противник совершенно не обнаружил крупного сосредоточения советских войск.

От командного пункта армии, 16 февраля переведенного в район Задубье, была организована радио- и телефонная связь со штабами. Такая сеть связи была создана и с наблюдательного пункта (НП) командарма. Кроме того, от НП командарма была прямая телефонная и радиосвязь с комендантами переправ и передовым офицерским НП, двигавшимся впереди с целью контроля за боевыми порядками. На НП 3-й армии постоянно находился офицер штаба 16-й ВА для согласования действий.