Вадим Гринёв - МГБ

Клуб на улице Мицкевича посещали все те же завсегдатаи. По-прежнему играл джаз-оркестр из великолепных в основном польских и частично немецких музыкантов. Однако, вид как у военных посетителей так и у гражданских становился все более унылым. Эти люди были молчаливы и малоразговорчивы. Слабо улыбались.

Мы с Тиссеном застали Бизанца за своим столиком в компании майора СС и одного штатского, которого ранее мы не видели. Все трое, нагнув головы к центру стола, близко друг к другу, о чем-то тихо беседовали. Бизанц на наше приветствие даже не улыбнулся, и тихо поприветствовав в ответ, жестом руки показал на свободные стулья за столом. Я поискал Эльзу, скосив глаза на ее обычное место. Она сидела с раскрытой книгой в компании адъютанта генерала и двух незнакомых полковников СС. Оркестр приглушенно играл свой отработанный репертуар, но на танцплощадке никого не было. Наши взгляды встретились, и Эльза пригласила меня, показав на стоявший рядом стул. Я справился у Бизанца о здоровьи, и оставив Тиссена, не спеша пошел к Эльзе. Я приветствовал офицеров традиционным поднятием руки. Потом поздоровался с адъютантом за руку и пожал протянутые руки полковников. Я извинился перед ними, что не смогу поддержать мужской разговор, так как пришел уделить внимание даме. Один из полковников спросил, – не помешают ли они нашей беседе. Эльза успокоила их, сказав чтобы они «не обращали на нас внимания». Настроение Эльзы было минорным, откровенно унылым, и она обратилась ко мне с претензией.

– Вы, Вильгельм, жестокий человек! Разве вы со дня нашей последней встречи две недели назад не чувствовали, что вас ждут в клубе! Я сейчас так одинока! Генриха постоянно вызывают в Берлин!

– Фрау, Эльза! Вы же знаете, какие настали времена! Штаб от нас требует и требует увеличить подготовку агентов. А где их сейчас взять? Когда неудача, за неудачей на фронтах!

– Я знаю об этом лучше вас, господин гауптман! Но это вас не извиняет! Могли бы и позвонить!

– И все же уважаемая, фрау Эльза, прошу меня покорнейше извинить. Я вот он здесь и весь ваш! И мы этот вечер проведем вместе!

– Хорошо, Вильгельм! На этот раз я вас извиняю! – сказала Эльза, откладывая книгу. – Давайте походим. Танцевать мне не хочется, но чувствую – засиделась.

Мы несколько раз прошлись по залу, тихо беседуя. Эльза жаловалась на жизнь. Переживала за мужа.

– Генрих сам не свой! Нашего друга дома полковника Карла Губерта сняли с должности и лишили звания. Мало того, его под охраной отправили в Берлин! Вместо него прислали вот этих двоих, что за нашим столом. Генрих сильно переживает! Карл был хорошим другом, они вместе проработали не один год!

– Это тот, что на пикнике в Янове был рядом с нами?

– Ну да – тот самый! Генрих не доверяет этим двоим, говорит – неопытны и плохо разбираются в местных условиях.

– Чем же провинился ваш Карл, что так жестоко с ним обошлись?

– Вы помните, как осенью, кажется в Рава – Русской, партизаны уничтожили полицейское управление и какой-то военный объект, важный для Берлина? Тогда они расстреляли много сотрудников СД и перебили всю охрану объекта. Комиссия пришла к выводу, что Карл не предусмотрел надлежащую охрану.

– Насколько я помню наш друг Альфред Бизанц рассказывал, что тогда партизаны еще освободили из местной тюрьмы много арестованных и разгромили какие-то склады. Комиссия не затронула Генриха?

– В акте, который я читала, отмечалась и слабая охрана тюрьмы. Достают и ведомство Генриха, он из Берлина возвращается злой и раздраженный. А, что они там на периферии могли предусмотреть, ведь партизан было чуть ли не 300 человек?! Эти поляки очень мстительны!

– Вам, дорогая Эльза, незачем переживать. Ведь Генрих ни в чем не виноват! Эти партизаны воюют без правил. Вспомните, как во время пикника их разведчики появились ниоткуда! Здесь в Галиции сплошные леса, из которых нам не удается их выкурить! Да, что леса? Вон в Лемберге, что творится? Среди бела дня они убили наших администраторов, приближенных к самому губернатору!

– Но об этой обстановке невозможно ничего объяснить в Берлине! Генрих говорит, что в верхах полный разлад! Сплошные неудачи, как на фронтах, так и в тылу! Они там все переругались, обвиняя друг друга в неудачах. Генриху приказано к концу апреля подготовить и провести какое-то чрезвычайное совещание со всем руководящим персоналом.

– А наш штаб, по-видимому, тоже лихорадит. С тех пор, как наш шеф адмирал Канарис отправился в отпуск, его заместители решили выслужиться перед фюрером. Идут из фронтовых штабов циркуляры один за другим. И все требуют усилить диверсионную работу в тылах большевиков. Требуют взорвать Харьковский тракторный завод, выпускающий танки. Эльза, вы только посмотрите на карту! Где Лемберг, а где Харьков? И самолеты наши стали чаще сбивать эти русские! До Харькова теперь невозможно долететь!

– Не говорите, Вильгельм! Это, наверное, конец нашй власти на Украине, раз началась такая неразбериха и паника! Берлин предложил эвакуировать из Лемберга всех немецких граждан! Все предприятия! Те, которые невозможно переправить, требуют взорвать. Хотят взорвать городскую электростанцию, управление губернаторства, почтамт, оперный театр и вокзал. Генрих думает, как перебраться от всего этого кошмара в маленький германский городок, не подверженный бомбежке союзников. Но я пока отказываюсь, – заключила Эльза и выразительно посмотрела на меня, ожидая моего мнения. Но, что я мог обещать этой влюбленной женщине в своего врага! Неужели, она ничего не подозревает и слепо доверяет мне? В сущности эта патриотка своей Германии неплохая христианка, как и многие истинно добропорядочные немцы, одураченные гитлеровской идеологией превосходства над другими нациями.

Был только одинадцатый час вечера, а клуб почти опустел. Мы с Тиссеном попрощались с Бизанцем и вернулись в команду. Центр все настойчивее обсуждал с нами дальнейшую передислокацию команды. Свою разведывательную задачу мы выполнили. Центр получил подробные сведения о немецкой оборонительной системе в самом Лемберге и в области. В общих чертах мы сообщили и о пессимистических настроениях в гарнизонах галицких городов. Тему неукротимого наступления Советской армии на одном кабинетном обеде я затронул в разговоре с Бизанцем.

– Господин полковник, неужели в нашей авиации перевелись ассы?

– Что вы имеете ввиду?

– Русские безнаказанно бомбят Лемберг!

– С авиацией у нас сейчас проблемы. Мало того, что иностранные рабочие некачественно собирают самолеты, мы пилотов не успеваем подготавливать. Фронтовое командование часто стало использовать самолеты не по назначению.

– Это как?

– А так. Перевозят в Германию свое личное имущество. Оставим эти разговоры, гауптман, – Бизанц выразительно показал пальцем на репродуктор. – Вы лучше скажите, как у вас дела с подготовкой людей?