Дмитрий Дёгтев - ЛаГГ-3. Истребитель, штурмовик, разведчик. Дерево против металла

Во второй половине 30-х годов появилась технология изготовления авиационных винтов из фанеры на бакелитовой основе. Подобный материал имел такую же прочность, как и фанера, сохраняя при этом влагостойкость цельной древесины. На заводе «Карболит» разработали технологию изготовления нового материала. Пакет шпона толщиной 0,5 мм сажался на бакелитовый лак и помещался под пресс при температуре 145–150 °C. Получавшийся в результате этого материал и получил известность под названием «дельта-древесина». Она обладала прочностью 27 кг/ мм 2, в два раза превосходя по этому показателю сосну и приближаясь к дюралюминию (45 кг/кв. мм). При этом дельта-древесина отличалась влагостойкостью и огнеупорностью.

Горбунов выделил увлекшемуся идеей Лавочкину отдельный кабинет и предоставил секретные чертежи «Хиспано-Сюизы» («Hispano Suiza 12Y»). В короткие сроки к концу 1938 года конструктор подготовил предварительный проект, определив примерные габариты и весовую сводку будущей машины.

Ну а третий член коллектива – Гудков – оказался в нем, если верить воспоминаниям того же Алексеева, волей случая. Когда эскиз истребителя был готов, Горбунов повел Лавочкина прямо к наркому Михаилу Кагановичу. В приемной, ожидая аудиенции, сидел с какими-то бумажками Михаил Гудков. В итоге в кабинет все трое зашли вместе, после чего Каганович спросил у Горбунова: «Ну что у тебя, Владимир Петрович?» Тот показал эскизы, а главное, сам образец дельта-древесины. «Ну что же, очень интересно, – ответил впечатлившийся нарком, подумавший, что Гудков также «в теме». – Я попробую доложить о вашем предложении в правительстве. Очень интересно, что вы, все трое, будете делать один самолет. Поздравляю!» Когда троица вышла из кабинета, Гудков уговорил коллег «не отпихивать» его и включить в работу. Надоело, мол, по кабинетам бегать с бумажками. Так и возник утвержденный Кагановичем триумвират Горбунов – Лавочкин – Гудков.

Двигатель М-105

Предложение пришлось как раз ко двору, «фокус» с древесиной действительно произвел соответствующее впечатление. В принципе и Яковлев, и другие конструкторы тоже предлагали использовать для некоторых элементов конструкции перспективных истребителей дерево, но только группа «ГЛГ» предложила полный цельнодеревянный вариант.

В январе 1939 года НКОП был разделен на четыре самостоятельных ведомства, в том числе Наркомат авиационной промышленности. А в марте в ЦК ВКП(б) прошло совещание, на котором рассматривался вопрос о существенном расширении авиационного производства и форсировании работ по созданию новых самолетов. Срочность была вызвана тем, что Гражданская война в Испании подошла к концу, а республиканская авиация к тому моменту была окончательно разгромлена. Немецкие «мессершмитты» на ее последнем этапе безраздельно господствовали в воздухе, в то время как уцелевшие истребители советского производства уже практически не поднимались в небо. В общем, был ударно составлен план экспериментальных работ 1-го Главного управления НКАП, в котором среди прочего предусматривалась постройка деревянного макета истребителя, вооруженного пушкой.

Продольный разрез мотора М-105

В качестве базы Горбунову, Лавочкину и Гудкову был предоставлен завод № 167 в подмосковном Кунцеве, занимавшийся производством винтов и лыжных шасси для самолетов. Именно тамошний главный инженер Л.И. Рыжков и разработал технологию изготовления дельта-древесины. Группа получила чертежи двигателя М-105, который пока находился в стадии проектирования. Он представлял собой модернизированный вариант лицензионной «Хиспано-Сюизы», первоначально выпускавшейся в СССР под обозначением М-100. В развале блока цилиндров мотора была предусмотрена пушка, ствол которой выводился наружу через ступицу пропеллера. Такая конфигурация позволяла отказаться от синхронизаторов, увеличить скорострельность и упростить прицеливание.

Чертеж И-301

Тем не менее в течение первой половины 1939 года конструкторы работали над проектом в чисто экспериментальном порядке, по-прежнему формально числясь в 4-м отделе НКАП, который после реорганизации стал преемником бывшего отдела ГУАП НКОП. По-настоящему «зеленый свет» созданию деревянного истребителя был дан только 29 июля 1939 года. Комитет обороны СССР издал указ «О проведении необходимых работ по запуску в производство новых и модернизированных истребительных, бомбардировочных, штурмовых, разведывательных, учебных и тренировочных самолетов, а также по вопросу о постройке прототипов». Среди прочих был утвержден и проект истребителя Горбунова, Лавочкина и Гудкова, который получил кодовое обозначение «Объект К».

Тут стоит оговориться, что вопреки расхожему мнению толчком к ударным работам по созданию новых истребителей послужили не только испанские события. 22 мая начался военный конфликт (фактически война) на Халхин-Голе. И там наших авиаторов ждал новый неприятный сюрприз в виде новейшего японского истребителя «Накадзима» тип 97, больше известного как Ki-27. Несмотря на то что машина имела неубирающиеся шасси и довольно слабое вооружение (два синхронных 7,7-мм пулемета), благодаря особой конструкции крыла и обеспеченной им высочайшей маневренности она стала настоящей «грозой» советских И-15 и И-16. Только за первые дни воздушных боев потери советской авиации составили 14 истребителей и 11 погибших летчиков. «Самураи» же лишились всего одного самолета.

В дальнейшем, несмотря на принятые меры, отправку в Монголию подкреплений и опытных летчиков, изменить положение и переломить ситуацию в нашу пользу не удавалось. Так, в течение июля при потере 41 самолета японцы сбили 79, в том числе 39 И-16 и 24 бомбардировщика СБ. В целом же в течение кампании, закончившейся к середине сентября, потери советских истребителей почти вдвое превысили потери противника. И хотя «сталинские соколы» постоянно завышали свои успехи, даже приукрашенные итоги боев не устраивали командование и руководство страны. Получалось, что не только немцы со своим «мессершмиттом», но и японцы с «накадзимами» (а ведь наверняка это не последняя их разработка!) наголову обошли сталинский авиапром. В таких условиях многие конструкторские идеи, которые еще два-три месяца назад могли показаться сомнительными и подозрительными, превращались в реальные и перспективные!