Альберт Праун - От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

Когда передвижения наших войск приостановились, линии связи 4-го и 5-го взводов были проведены через штаб 9-й и 10-й Баварских пехотных бригад, в пехотные и артиллерийские полки. В сравнении с прошедшим этапом маневренной войны стала больше использоваться телефонная связь. Все поняли, что с ее помощью можно быстрее передавать приказы и сообщения.

В течение последних недель желтые сливы составляли основную часть нашего питания, а теперь созрели виноградные кисти на склонах холмов Лотарингии. Прохладными осенними утрами виноград был холодный и сладкий. Последствия были – при нехватке отхожих мест – весьма печальными. Для излечения дизентерии требовались несколько недель до полного восстановления работоспособности.

В октябре 1914 г. капитан Дрекслер взял меня на фронт дежурным по станции в штаб корпуса в Сен-Бенуа. Он хотел меня «немного воспитать» (во Второй мировой войне мою должность называли «начальник службы эксплуатации отделения связи»).

Командующий корпусом генерал кавалерии барон фон Гебзаттель квартировал при штабе, имел адъютантов и двух шоферов кайзеровского автомобильного корпуса. Эскадрон 2-го Баварского полка легкой кавалерии занимал пост у ворот замка. Подразделение связи располагалось на коммутационном пункте корпуса. Две линии связи были проложены к армейской группировке Штранца и на Мец, последнюю подключили к почтовой связи. Три линии связи шли вперед к трем дивизиям – 5-й, 6-й и Баварской резервной дивизии, находившейся между двумя первыми. Были подключены расположенные вблизи летная эскадрилья, командир обоза и колонны для подвоза боеприпасов. Абонентской связью пользовались начальник штаба, начальники оперативного управления и материально-технической части, а также разведки штаба. Адъютанты, врачи и другой штабной персонал не имели удобной связи. Они должны были звонить с коммутационного пункта как обычные пользователи. Остальными средствами связи – прежде всего радиостанцией – корпус не располагал. Пожелания или приказы штаба корпуса, касавшиеся телефонной связи, обработчик информации передавал командиру соединения, части, подразделения. Когда было много работы, мы, два офицера штаба, Килиани и я, сменяли друг друга. Мы обслуживали, когда это было необходимо, сам коммутатор, старались установить нормальную связь и затем проверяли ее, при плохой связи посылали сообщения повторно. Это было почти нереально – суметь проложить протяженный провод в полевых условиях, принимавший голосовые сообщения далее 50 км. Однажды нас посетил директор этапного телеграфного управления почтовый советник доктор Люшен; его работники из государственного почтового управления протянули линию от немецкой границы до Сен-Бенуа, соединив ее с государственной почтовой сетью. Он продолжил нашу линию на важнейшем направлении до Сен-Мийеля. Качество связи улучшилось в несколько раз. Лейтенант Ауэ из армейского телеграфного подразделения следил из Сен-Мийеля за техническим обслуживанием линии связи. Мы сами не собирались использовать голый провод, найденный на французском посту, для наших целей. Отсутствовало должное понимание и образование. В условиях роста телеграфных соединений и подключений к ним больше не хватало мощности коммутаторов и телефонов. Мы захватили на посту новые аппараты, основанные на системе центральной батареи (ZB-apparate) вместо прежней системы местных батарей (ZB-apparate), и коммутаторы разных размеров. Во всех штабах тяжелым полевым аппаратам предпочли легкие телефоны с поста.

Дружественное отношение ко мне в штабе корпуса проявилось в выплате отложенного для меня лейтенантского содержания и денег на обмундирование. Начальник финансовой части достал из обитого железом ящика сумму в тысячу марок звонкой золотой монетой. Я сразу же отослал их полевой почтой родителям, которые вложили их в военный займ.

Небольшой штаб телеграфного подразделения вел свое обособленное существование в одном из крыльев замка. Капитан Дрекслер поддерживал с нами, молодыми подчиненными, дружеские отношения. Оба врача вместе с ним проявляли особенную заботу о нашем здоровье. Для физической разминки каждое утро мы совершали прогулку верхом. Мне часто выпадала честь совершать поездку с его королевским высочеством принцем Баварским Альфонсом. С 1905 г. он был генералом кавалерии и командующим 7-м Баварским полком легкой кавалерии, который входил в корпус. Сейчас он был гостем командующего. Оба его белых коня в целях маскировки были покрашены в защитный серый цвет. Поскольку краска была ядовита, наиболее чувствительные места на коже, например вокруг глаз, красить не стали, и они остались белыми. Кони поэтому были похожи на клоунов. На Рождество наше милое телефонное, можно сказать заочное, общение с работницами почты в Меце принесло свои плоды. Телефонистки соединили Килиани и меня с нашими родителями. 1 января 1915 г. мы задумались над тем, что бы такое особенное сделать, чтобы показать тесную связь между фронтом и штабом и нашу любовь к родине. В 12 часов дня все солдаты в дальних окопах должны были прокричать «Ура!», и тогда командовавший нами генерал, который к нам так и не приехал, услышал бы по телефонной связи это приветствие. Мне выпала честь подать генералу телефонную трубку. По причине каких-то неполадок на линии он не услышал ничего. Возможно, это был единственный раз, когда столь важная персона соприкоснулась с техникой, о которой генералы того времени были невысокого мнения. Большим разочарованием было для нас, телеграфистов, когда для встречи приехавшего в штаб корпуса короля Людвига III были выстроены только дежурные кавалеристы. Мы же могли и не появляться.

Для меня, 20-летнего лейтенанта, предстояли четыре месяца службы при штабе. Капитан Дрекслер проявил понимание и назначил меня командиром моего бывшего 5-го взвода 9-й Баварской пехотной бригады в Вуэнвиле. В небольшом штабе меня ожидал сердечный прием. Здесь была совсем другая обстановка. Генерал-майор Егер, неутомимый солдат, каждый день проводил в окопах своих батальонов 14-го и 21-го Баварского пехотного полка и 20-го резервного батальона егерей, которые вели ожесточенные бои в Буа-Брюле. В мирное время Егер был командиром 11-го Баварского пехотного полка в Регенсбурге, где прошла моя юность. Его сын, подобно мне, принимал участие в юношеском туристическом движении Германии в предвоенные годы. Душой штаба бригады был адъютант в чине капитана барон фон Берхем.

В одном и том же доме находились и штаб бригады, и штаб 6-го Баварского полка полевой артиллерии, размещенный в Фюрте. Когда меня вызывали по телефону, будь то во время трапезы или после общения с коллегами, я действовал в качестве «начальника связи», соблюдая все пунктуально до мелочей. Я уяснял для себя сложившуюся обстановку и поддерживал необходимую связь до тех пор, пока не стихал сильный огонь на передовой, которая отстояла теперь на расстоянии 5 км, вместо прежних двадцати. Вполне могла возникнуть необходимость поднять по тревоге резервные части. Тогда в каждом подразделении треть боевого состава находилась в окопах, треть – в состоянии боевой готовности и еще треть отдыхала. В течение дня на фронте телеграфную связь – других средств связи еще не существовало – постоянно приходилось чинить. Количество проводов за время моего краткого отсутствия неимоверно выросло. Каждая рота и батарея, каждый командир взвода были подключены к телеграфной сети. Все наблюдатели, корректировавшие огонь тяжелых орудий, имели связь со своими огневыми позициями. По окопам змеились дюжины проводов пехоты и артиллерии. При попадании снаряда сразу же возникала неразбериха в управлении войсками. Поэтому опробовали новые системы и обсудили их с офицерами связи. Провода стали укладывать на деревянные рейки и помечать жестяной биркой. Уже к батальону сходилось столько проводов, что требовался коммутатор. До войны это не было предусмотрено. Зуммер был только у армейских телефонов, для работы с ними были нужны наушники; для связи с вызываемой станцией были необходимы пароли. Командиру 1-го батальона 14-го Баварского пехотного полка в Апремоне пришло в голову соединить все посты в окопах и резервные части в блиндажах электрическим звонком, доставку которого он организовал из Нюрнберга. Мои подчиненные смонтировали такие и подобные им установки.