Ганс Берндорф - Шпионаж

Водопроводный служащий задумался. При его жалкой зарплате тысяча марок — сумма крупная. Может быть, стоит рискнуть? Тем более — всего на полчаса. Нужно только сообразить, как это сделать.

И настал вечер, когда чиновник, применив всю хитрость, на какую был способен, уговорил сторожей и проник в кладовую, где хранились планы. Запрятав их под сюртук, он выскочил на улицу, где его уже поджидал Глаус. Когда они подошли к дому Петерсена, Глаус взял у своего приятеля папку с планами и попросил его подождать.

Он вернулся минут через пятнадцать.

Прости, но твои планы оказались не нужны. Инженер в них даже не глянул. Свой патент он уже куда‑то продал.

Так что же, я зря рисковал? — чиновник уныло потянулся за папкой. — Давай сюда. Настоящие товарищи, Глаус, так не поступают. Как я теперь буду расплачиваться со сторожами?

Об этом не волнуйся. Вот обещанная тысяча. Мой инженер — человек порядочный, свое слово он, как видишь, сдержал.

Водопроводный служащий взял деньги, засунул папку под сюртук и заспешил в управление. По дороге он на мгновение остановился, проверил сохранность документов и побежал дальше.

Через час похищенные планы вновь лежали на своем месте в кладовой.

А полицейский Глаус на следующий день получил отпуск, попрощался со своими товарищами и сообщил им, что собирается в Гамбург, навестить родную сестру.

О настоящих своих планах Глаус никому не рассказывал. А были они самыми радужными: после нервных и неприятных недель он решил как следует отдохнуть.

Путь его лежал в Париж. В Гамбурге Глаус впервые в жизни обзавелся модным костюмом, явился в бюро путешествий и заказал себе плацкарту первого класса до французской столицы.

Своим шумом, блеском, красивыми женщинами Париж ошеломил Глауса.

Вечера он проводил в барах и дансингах Монмартра, щедро сорил деньгами, угощал мало знакомых людей. Наблюдательная ресторанная прислуга гадала, кем мог быть этот немецкий господин. Одни высказывали предположение, что это прогоревший управляющий какого‑то имения, другие утверждали, что это проворовавшийся банковский кассир. Впрочем, такие подробности не имели для них никакого значения: раз немец хорошо платит, значит, у него есть для этого возможности.

В последние дни рядом с Глаусом постоянно была черноволосая красотка Ивонна, которую здесь хорошо знали. Она глядела на щедрого немца влюбленными глазами, и это еще больше распаляло его.

Енике сдержал свое обещание. Встретившись с Элерсом в очередной раз, он полез в карман и вытащил оттуда пачку денег,

— Вот тебе три тысячи. Думаю, этого тебе хватит и на свадьбу.

Элерс благодарно сжал руку своего спасителя.

В тот вечер они, как всегда, крепко выпили. Когда пришло время уходить из ресторана, Енике спохватился:

— Да, чуть не забыл. Ведь мне нужна расписка. Я тебе говорил: наследство еще до конца не оформлено. Им распоряжается один дотошный тип, он каждый раз требует бумажку. На, подпиши это…

И он протянул Элерсу какой‑то длинный бланк.

Вдребезги пьяный сигнальщик механически поставил свою подпись в указанном месте и, качаясь, пошел к выходу.

Енике аккуратно сложил бланк, спрятал его в бумажник и поспешил вслед за ним.

В жизни Элерса и его возлюбленной снова наступили счастливые дни.

Они окончательно обосновались на новой квартире, невеста купила роскошные занавеси.

Свадьба была назначена через два месяца.

В один из дней в дверь их квартиры раздался аккуратный стук.

Элерс открыл: на пороге стоял хорошо одетый широкоплечий господин, которого он видел впервые.

— Я к вам по делу, и весьма неприятному. Посмотрите, пожалуйста: это ваша подпись?

Незнакомец протянул Элерсу длинный бланк. В самом низу сигнальщик узнал знакомые каракули.

— Да, это подписал я.

—Дело в том, что срок данного векселя истек. Вы обязаны немедленно уплатить три тысячи марок.

При слове «вексель» Элерсу стало дурно.

Незнакомец обстоятельно объяснил ему, что произойдет, если он не сможет в ближайшие дни выплатить всю сумму. Сперва судебный пристав опишет его имущество, а затем из его жалованья будут вычитать весьма значительную часть.

— Интересно, о чем вы думали, когда занимали эти деньги? Как собирались расплачиваться? Знаете, чем это пахнет? Подлогом, мой друг, подлогом. Тут немудрено и в тюрьму угодить…

Элерс потерял дар речи. Смутное чувство тревоги все эти недели не покидало его, но как человек, не привыкший особенно вникать в вопросы нравственного порядка, он слепо полагался на судьбу.

Усевшись в кресло, незнакомец рассказал, что вексель этот он купил у одного знакомого, поскольку тому нужны были деньги. Купил потому, что вахмистр Глаус рекомендовал Элерса как чрезвычайно порядочного человека.

— Но при чем тут Глаус? — забормотал сигнальщик. — Ведь я имел дело с Енике. Он же должен получить наследство.

Незнакомец рассмеялся.

— Ах, как вы доверчивы, мой друг! Наследство Енике вовсе не так велико. Да и получит ли он его — большой вопрос… Честно говоря, я могу не настаивать на немедленной уплате, поскольку в деньгах не нуждаюсь. Однако и терять своего, как вы понимаете, мне не хотелось бы. Надо найти какой‑то выход.

В душе Элерса затеплилась надежда.

— Но какой… какой же тут может быть выход? У меня ничего нет… кроме этого… — Элерс обвел глазами комнату, которую они с невестой так любовно обставляли.

— Позвольте, я все же осмотрю вашу мебель: мне хотелось бы оценить ее хоть приблизительно.

Незнакомец прошелся по комнатам, делая короткие записи. Потом вернулся на свое место. Глянув в окно, он произнес:

— Кстати, вон идет вахмистр Глаус. Пригласите его сюда.

Элерс выскочил на улицу и вернулся вместе с Глаусом.

— Ну, Глаус, и в милое же дело вы меня впутали! Вы мне говорили, что господин Элерс вполне платежеспособный и порядочный человек, а между тем все обстоит вовсе не так.

После поездки в Париж Глаус стал свободнее и раскованней.

— Господин Петерсен, — обратился он к незнакомцу. — Я ведь знаю — вы человек богатый. Мой друг из водопроводного управления при каждой встрече вспоминает о тысяче марок, которую вы, в сущности, подарили ему. Нельзя ли и Элерсу чем‑нибудь помочь? Он будет благодарен вам по гроб жизни.

— Не знаю, не знаю… — Петерсен задумчиво прошелся по комнате. — Впрочем…

Казалось, его осенила догадка. Элерс напрягся в ожидании.

— Есть у меня друг, он, к сожалению, сугубо гражданский инженер. Имя его вам безразлично. Так вот, он увлечен интереснейшими идеями. Разрабатывает план военного судна, который хочет предложить правительству. Сам я в этом деле не силен, а помочь ему хочется. Особенно занимают его две вещи. Первая — это система водоснабжения судна, вопросы гидравлики. А вторая — он убежден, что может в значительной степени упростить систему судовой сигнализации. Вся беда, как я уже сказал, в том, что он инженер гражданский. Он боится, что военные просто засмеют его с этими идеями.