Юрий Пушкин - ГРУ в Германии. Деятельность советской военной разведки до и во время объединения Германии

— С помощью постоянного слежения за статьями в ежедневной прессе также удавалось получать подробную информацию о выполнении мероприятий в рамках перехода Бундесвера на новую организационную структуру «Бундесвер 2000». Так, например в одной из выписываемых разведпунктом ГРУ газет под рубрикой «Местные новости» появилась статья, в которой сообщалось, что на товарную станцию в Нойштадте (окрестности Касселя) прибыло определенное количество полевых гаубиц, которые должны были заменить устаревшие типы вооружения одной из бригад 2–й мотопехотной дивизии. Сотрудники аналитического отдела могли теперь сделать следующие выводы: хотя бригада в Нойштадте не была указана в справочной литературе, как часть, предусмотренная для реорганизации, было все же очевидно, что она подлежала реорганизации, так как новый тип полевой гаубицы поступал только в части, которые в соответствии с новой структурой должны были получить одинаковое количество танковых и мотопехотных батальонов. Из этого следовало совершенно конкретное заключение, что бригада в Нойштадте могла рассматриваться как часть, проходящая реорганизацию по программе «Бундесвер 2000».

Разведывательная деятельность ГРУ как военной разведки государства с коммунистическим общественным строем была политизированной. Это сильно проявлялось как во внутрислужебной деятельности во всех инстанциях ГРУ так и при достижении целей самой разведывательной работы. Последствия тотальной политизации этого учреждения ощущались также в области информационной деятельности, причем вопросы политической позиции военнослужащих Бундесвера и союзников, как и боеспособность и боевой дух военнослужащих составляли самостоятельную область задач в списке основных задач информационной работы. Поэтому все публикации, касавшиеся этих проблем, были весьма интересны для сотрудников аналитического отдела.

Абсолютно ясно, что приведенные выше примеры анализа статей и публикаций ежедневной прессы не могут охватить все разнообразие направлений такой деятельности, а служат только пониманию общих тенденций и процессов в исполнении мероприятий в этом направлении.

Кроме того, описанием этих примеров я хотел показать читателю, какие результаты могла бы принести оценка таких источников информации как ежедневные газеты для разведпунктов ГРУ как разведывательных органов со специфическими заданиями. При этом, вероятно, следовало бы подчеркнуть, что обнаружение сведений военного характера в ежедневной прессе только редко подпадало под определенные правила. Правильно было бы даже сказать, что в 80 % случаев все определялось только случайностью. Так, например, за одну неделю те четыре ежедневные газеты, которые выписывал разведпункт в Магдебурге, могли бы поставить столько информационного материала, что он обеспечивал бы выполнение ежемесячного плана информационной работы аналитического отдела на целых 150 %. Но зато на следующей неделе, а также в течение всех остальных недель того же месяца, если взять как раз другой оценочный критерий для ежедневной печати, в них вообще не появлялось ни одной подходящей статьи. Если бы как раз в этот момент кому‑то постороннему пришлось бы оценить эту ежедневную прессу как источник информации, то он пришел бы к решению, что она как источник информации военного характера не приносит никакой пользы. Но я, опираясь на опыт двух лет моей работы в аналитическом отделе, могу заверить, что это вовсе не так.

По прошествии определенного времени у сотрудников аналитического отдела сформировался собственный стиль при оценке дневной печати. Я, например, начинал свою ежедневную работу с газетами с «Хессише Альгемайне», так как она, по моему мнению, как источник информации была особенно интересна. На втором месте у меня стояла газета «Мюнстерше Цайтунг». «Ханноверше Альгемайне» была для меня самой неинтересной. Газета «Рур — Нахрихтен», содержавшая время от времени статьи о 2–й эскадре ракет «Першинг» и об эскадрилье самолетов АВАКС, но редко публиковавшая информацию общего политического характера, касавшуюся еще процессов в чужой полосе разведки, была поэтому тоже совсем неинтересна. Зато для моего коллеги, напротив, «Ханноверше Альгемайне» и «Рур — Нахрихтен» представляли особый интерес. В то время как я направлял свое внимание при работе с газетными источниками на проблемы военного характера, мой коллега, как убежденный «штатский», как он сам себя называл, занимался аспектами агентурно — оперативного характера, чем способствовал только выполнению количественных требований к информационной деятельности, но ни в коем случае не осуществлению плана информационных задач ГРУ и вследствие этого разрушал выполнение всего информационного плана аналитического отдела, как одной из самостоятельных служб в разведпункте ГРУ, который формально состоял из информационных планов аналитика и его подчиненного. Из‑за того, что Лобанов систематически пренебрегал заданиями информационной работы в отношении военного характера, мне как его начальнику постоянно приходилось считаться с неприятностями. Так каждое собрание оперативного персонала, где обсуждались результаты информационной работы, превращалось для меня в боксерский бой в сверхтяжелом весе, из которого я всегда выходил проигравшим. Так как Лобанов был просто офицером запаса, который через три года все равно должен был вернуться к штатской жизни, ему было совершенно безразлично, сколько и какие служебные наказания он получал, потому что какой‑либо карьерный рост как кадрового офицера не стоял для него на повестке дня. В моем же случае каждое служебное наказание, считавшееся единственным эффективным средством для повышения эффективности работы офицера, теоретически означало угрозу для моей следующей карьеры. Зато эта ситуация, в которой я находился, была для руководства разведпункта ГРУ в Магдебурге очень выгодной. Я объясню почему. Метод работы моего полугражданского коллеги вел к тому, что я автоматически повышал качество и эффективность моей деятельности в качестве аналитика, чтобы улучшить общую картину деятельности аналитического отдела, так как меня как кадрового офицера ГРУ теоретически могли наказать за ошибки другого.

К другим личным особенностям, которые определяли стиль информационной работы офицеров аналитического отдела, относились также следующие. Если один пытался в течение более длинного периода прослеживать свои информационные документы на основе нескольких сведений или статей, которые касались одной и той же темы, то другой концентрировался на составлении информационных документов на основе отдельных однократных публикаций. Если у одного появлялись неясности и двузначности, то он продолжал работу над информационным документом, в то время как другой в подобном случае бросал эту работу.