Юрий Пушкин - ГРУ в Германии. Деятельность советской военной разведки до и во время объединения Германии

3. Информационная картотека вместе с агентурными и открытыми источниками считалась также официально признанным источником разведывательных сведений, с помощью которого, естественно, нельзя было составлять актуальные донесения, но зато он служил, прежде всего, для составления справок не столько актуального и конкретного, сколько более теоретического содержания, которые пользовались особенно большой популярностью в информационном центре в Москве. Подобные информационные справки, так же, как все другие информационные документы комплексного характера, несмотря на то, что они, как правило, имели очень небольшое отношение к актуальному состоянию вопроса, реже получали плохую отметку, чем отметку «представляет интерес». Как ни странно, эти информационные справки, которые составлялись с помощью средневековых методов, делали возможными взгляд на картину повседневных действий, проблем и перспектив на будущее конкретных объектов в полосе разведки. Как пример такой информационной справки я мог бы привести документ об эскадре ракет «Першинг» в Гайленкирхене, насчитывавший триста страниц и освещавший следующие аспекты:

1) Дислокация (с указанием координат возможных ракетных позиций);

2) Организационная структура;

3) Виды вооружения и тактически — технические характеристики;

4) Кадры: — командование и штаб;

— адреса военнослужащих эскадры;

— данные об отдельных людях.

5) Боевая подготовка;

6) Проблемы, тенденции и эволюционные перспективы (остро обсуждавшийся вопрос предстоящего расформирования эскадры);

7) Интеграция и кооперация с гражданскими структурами и учреждениями региона, и т. д.

До 70 % сведений при составлении этой справки исходили из информационных документов информационной картотеки, которые составлялись в период с 1984 по 1989 годы оперативными сотрудниками и офицерами аналитического отдела и передавались дальше в Москву.

Информационная картотека как дополнительный источник информации для новых информационных документов имела существенное значение при подведении годового баланса информационной деятельности разведывательного пункта. Так при составлении таблицы баланса справочно — информационной деятельности в поле «агент» вносились агентурные источники, из которых поставлялись сведения для информационных документов, двух- или трехлетней давности, если они использовались при составлении вышеупомянутых информационных справок. Таким способом составление информационных справок на основе информационных документов из картотеки давало возможность извлекать двойную пользу из одних и тех же источников агентурной сети, тогда как некоторые из агентов к этому моменты давно уже были либо исключены из агентурной сети, либо законсервированы.

Использование информационной картотеки аналитического отдела и повторное указание источников в таблицах баланса информационной деятельности находило однозначную поддержку руководства разведпункта в Магдебурге. Но это правило действовало не только в пределах магдебургского разведпункта ГРУ, но и в других учреждениях ГРУ на территории бывшей ГДР.

Раз уж мы заговорили о двойном использовании источников, я хотел бы также упомянуть еще один аспект, отношение к которому, однако, у руководства любого разведоргана ГРУ было, напротив, резко отрицательным. Речь тут о нескольких оперативных сотрудниках, которые, к сожалению, не использовали информационную картотеку аналитического отдела как дополнение для собственных информационных документов. Чтобы сделать тему понятнее, я кратко обобщу предысторию. Как я уже упоминал, каждый оперативный сотрудник или сотрудник аналитического отдела в начале каждого рабочего года получал персональное информационное задание, указывавшее для данного офицера конкретное количество информационных донесений, информационных справок, оригиналов официальных документов, образцов военной техники и вооружения и документов для легализации, которые этот офицер должен был отправить к концу года. Невыполнение информационного задания отбрасывало этого офицера далеко назад во внутрислужебной борьбе за повышение в звании или за внутренние привилегии. Чтобы избежать этого, несколько офицеров выбирали информационные сообщения, которым было один или два года, и после незначительной обработки передавали их под собственным именем и с указанием собственных источников дальше в Москву. Обман раскрывался только очень редко, и информационный документ, даже если он не получал оценки, давал данному офицеру желаемое число поставленных отправок (так называли отправленный в Москву информационный документ). Само собой разумеется, данный сотрудник избегал в таких случаях выбирать сообщения на конкретные актуальные темы и концентрировал свое внимание на информационных документах, которые были посвящены больше теоретическим и неконкретным процессам.

Если уж говорить о ежегодном информационном задании для оперативных сотрудников или офицеров аналитического отдела, я хотел бы дать еще несколько дополнительных комментариев в этом отношении. Ежегодное информационное задание или годовой план информационной работы делился на соответствующее количество ежемесячных планов. Ежемесячные планы подписывались заместителем командира разведпункта по оперативной работе и передавались дальше до 15–го числа каждого предыдущего месяца через разведуправление в Вюнсдорфе в Москву. Как и многое другое в магдебургском разведпункте ГРУ такая регламентация информационной работы тоже функционировала только на теоретическом уровне, но не в действительности. Если для оперативных сотрудников разведпункта ГРУ, без сотрудников аналитического отдела, годовые планы информационной работы (что можно увидеть в таблице «Выполнение плана информационной работы оперативным составом воинской части № 77024»,) в разделе «информационные донесения» редко превосходили цифру десять, а в отношении «информационных справок» цифру два, то годовой план информационной работы для сотрудников аналитического отдела предусматривал в среднем пятьдесят информационных донесений и пять информационных справок. В действительности это значило, что я как аналитик должен был уже в текущем месяце указывать минимум четыре конкретных заголовка информационных документов на следующий месяц. И вот в этом, собственно, и была загвоздка, так как сотрудники аналитического отдела 80 % сведений для составления собственных информационных документов получали из открытых источников, о которых я позже расскажу более подробно, и к которым относилась в первую очередь ежедневная пресса. При таких условиях сотрудники аналитического отдела разве что с 20–30 % уверенности, если вообще, могли предполагать, какие темы они могли бы охватить в своих сообщениях в следующем месяце. Потому составление ежемесячных планов информационной работы для офицеров аналитического отдела походило на игру в покер, когда им приходилось указывать заголовки информационных документов на следующий месяц.